Наших бьют!!!

     Тот воскресный вечер в училище не предвещал ничего необычного и, тем более, тревожного. Кому надо и кого надо отпустили в увольнение. Кому не «досталось» увольнительных записок, «сделали ноги» в «самоход» - через забор. Кто хотел чуток разбавить казарменную клаустрофобию – маленько «принял на грудь» «зеленого змия» и расслабился на койке… 

     Ну, словом, тихая армейская идиллия выходного дня.

     Остатки подразделений, оттопав  по плацу строевым и с песней, нагуляли должный аппетит и в колонну по-одному змейкой просачивались в столовую. Сегодня там было раздолье. Местные, женатики и отличники с хорошистами убыли в город. А значит, можно было безо всякого зазрения совести слопать не одну, а несколько порций - за себя, как говорится, и за тех парней, что гуляют в «городском отпуске».

     А после ужина только очень уж «злой» старшина строил остатки рот. Большинство, как правило, сами выползали из столовой после сытного ужина и оседали на скамейках училищного летнего кинозала (или, как его еще называли, эстрады) в ожидании сумерек и заявленного на афише кинофильма. Курить здесь официально было запрещено. Но курили дружно все. И, как по команде, прятали сигареты, глотая дым, когда обход эстрады совершали ответственные офицеры или дежурный по училищу. Но так или иначе после фильма «бычков» под скамейками было как тараканов на кухне у нерадивой хозяйки. Но это уже, как говорится, из другой «оперы».

     А в тот вечер…

     Стемнело. На экране сюжетно мелькали киногерои, в «зале» то и дело писали дуги от губ к коленям и обратно десятки сигаретных «светлячков». Еще чуток – и отбой.

     Казалось, что может помешать этому размеренному временному марафону?

     …Все изменилось в одно мгновение, когда через забор перевалилось несколько «счастливчиков» - уволенных в город. В разорванных рубашках, с расквашенными носами и полным «фонарным» фейс-набором. Они падали с забора с хорошо всем известным с детства кличем:

     - Мужики! Наших бьют!!!

     Одного их вида было достаточно, чтобы сделать однозначный вывод – это не розыгрыш и не «утка». Наших, то бишь курсантов, там, за забором, действительно, били. И били, судя по всему, хорошо.

     …А случилось вот что. Еще во время предыдущего увольнения кое-кто из курсантов познакомился с местными девушками, жившими в так называемом «квадрате», жилом массивчике, примыкавшем к нашему учебному заведению. Через неделю то ли у кого-то из девчат день рождения нарезался, то ли какое-то иное событие светило. А только решили собраться на одной из квартир, чтобы отпраздновать обозначившееся торжество. Пригласили и наших ребят. Договорились, что «нас будет столько-то – надо, чтобы и вас было столько же». Ну, чтобы никто не скучал без пары.

     Как договорились, так и встретились – девчат и ребят поровну. Девушки что-то приготовили. «Господа будущие офицеры» тоже не с пустыми руками пришли – у каждого шампанское, конфеты. Вроде все культурненько, все пристойненько…» Но…

     Внезапный стук в дверь, а потом – камень в окно вмиг разрушили так сказочно складывавшийся вечер.

     Это курсанты – приехал, отучился и уехал. А девчонки-то тут жили десятилетиями. И у каждой в лице соседа или одноклассника, естественно, были свои воздыхатели.

     Вот эти то «воздыхатели», чувствуя, что у них из-под носа в очередной раз уводят объекты их вожделенных страданий, и решили устроить «темную» своим военным соперникам.

     - Бей краснопогонников! – раздавались призывы то там, то тут.

     К толпе примыкали и обиженные несостоявшиеся «женихи» прошлых лет. Замелькали цепи, кастеты… Словом, как водится, курсантов «пригласили» на свежий воздух – «выйдем – поговорим». Желающих «проучить» армейских «женокрадов» оказалось предостаточно.

     Выйдя на улицу, курсанты поняли сразу – метелить будут сейчас безжалостно. Поэтому, намотав ремни на руку, стали прикрывать отход двух-трех ребят, отправленных в училище за подмогой. Те, с трудом пробившись через атакующий «кордон» местных и заработав «хорошие» тумаки, все же сумели добежать до училища.

     Ни одна тревога, никакой подъем по сигналу «Сбор!», наверное, не смогли бы так быстро мобилизовать остававшийся в училище личный состав.

     Эстрада враз опустела. В считанные минуты гонцы оповестили все казармы. И с криками «Наших бьют!» курсантский муравейник, на ходу наматывая поясные ремни на кулак так, чтобы бляха оставалась на ударном конце, пополз через училищный забор. Не на шутку испуганный дежурный, доложив по телефону начальнику училища и вызвав «Караул – в ружье!», пытался, широко расставив руки, остановить эти взволнованные людские потоки. Подоспевший в непривычно цивильном одеянии начальник напрасно старался уговорить подчиненных, приговаривая: «Сынки, остановитесь! Сынки, не надо!»

     Но, увы, это был, наверное, единственный случай, когда команду старшего проигнорировали.

     Даже вызванный дежурным караул, примкнувший к автоматам штык-ножи, узнав в чем дело, не остановил курсантский поток, а присоединился к нему.

     За короткий промежуток времени «квадрат» был «прочесан» курсантским «десантом». Наших, изрядно побитых, вызволили из «окружения». «Озвезденевшую», то бишь «обласканную» звездами ременных пряжек, толпу разогнали что называется, по «местам прописки». Всех, «сочувствующих», бросавших в курсантов камни и все, что ни попадется под руку, тоже угомонили «звездным благословением». Не устояли перед грозными курсантскими ремнями ни цепи, ни кастеты. А когда воцарилось должное спокойствие, разбившись по подразделениям, личный состав строем и с песней вернулся в расположение.

     «Квадратовцы», особенно те, кто получил хорошие «звездные отметины», посчитали себя потерпевшей стороной и написали заявление в милицию о якобы беспричинном массовом избиении местного населения курсантами военного училища.

     На следующий день вернувшимся из увольнения взахлеб рассказывали о вчерашнем «противостоянии». Прокатилась информация, что сейчас на общеучилищном построении «пострадавшие» накануне вместе с правоохранительными органами проведут опознание «виновников» воскресного конфликта.

     Так и случилось. Только вот опознания не получилось. Пройдя по рядам, «потерпевшие» так никого и не узнали из вчерашних соперников, не нашли никого и с «признаками» на физиономиях. Время то конфликта было темное. Да и таковых просто не было в строю. Кого-то заменили в наряде по роте, кого-то спрятали в кладовых для хранения ротного имущества – каптерках. И, надо полагать, не без команды «сверху», где тоже правильно оценили обстановку – «обознались, видать, местные товарищи, не наши это были люди».

     А когда «потерпевшие», не солоно хлебавши, покинули территорию училища, начальник, наклонившись к микрофону, вполголоса сказал:

     - Всему личному составу училища объявляю месяц неувольнения!

     Конечно же, это было сделано в наших же интересах. Тем самым исключалась возможность мести со стороны местных, попадись им кто-то из увольняемых – всем-то ехать по домам в разных направлениях.

     Правда, оставались еще коллективные выходы в город, такие как субботний банный поход, маршрут которого пролегал по одной из самых «крутых» улиц города, где проживало немало граждан, имевших проблемы с законом.

     Но у училища уже был определенный опыт хождения по ней в условиях накаленной обстановки. Поэтому, уже на подходе к этой улице старшины перестраивали подразделения из походных «колонн по три» в парадные «коробки» по десять человек в шеренге. Это было как раз, что называется, от стены до стены. А значит – ничего не бросишь в курсантов и безнаказанно не скроешься.

     На нашем веку, тогда, в начале 1970-х, это был, пожалуй, единственный случай столь массового конфликта с местной молодежью. Да и «урок», преподнесенный последней, тоже, надо полагать, не прошел даром.

     А что касалось «квадратовских» невест, то их по-прежнему наш брат-курсант по выпуску увозил во все концы необъятного тогда Союза.

                                                                                                               В. Разин

Следующая подстраница "Армейские байки"