Далее, товарищи, разберем вопрос об исполнении наказаний и приказаний

Наказаний вы, сержанты, как уже говорилось, даете очень много. А вот проверяете ли вы их исполнение? У меня есть данные, что далеко не все сержанты следят за исполнением наказаний.

Вот, например, сержант Минаев объявил наряды вне очереди двум курсантам. Прошел месяц, но эти наряды еще не исполнены. Старший сержант Зуев тоже наказал курсанта нарядом и так же этот наряд  до сих пop не выполнен.  Не исполнены наряды вне очереди на службу, объявляемые в качестве наказания сержантами Исмайловым, Нуриевым. Что это за дисциплинарная практика, когда наказания объявляются, но не приводятся в исполнение? Похоже на какие - то полумеры. Так пользоваться наказаниями тоже нельзя». Не все сержанты проверяют выполнение отдельных приказов и  распоряжений, не следят чтобы курсанты выполняли их в установленные сроки, не требуют доклада о выполнении. В требованиях воинской дисциплины нет мелочей -  все важно,  все надо требовать. Все, что записано в Уставах - все надо требовать и все требования претворять в жизнь. Но в первую очередь мы должны научить курсанта исполнительности, должны приучить его безоговорочно повиноваться. Чтобы на деле осуществить такую задачу, не надо отдавать  десятки приказаний, не надо разбрасываться распоряжениями, не надо мельчить. Задания подбирайте весомые. Обратите внимание на сам процесс отдачи приказания. Ни в коем случае не распоряжайтесь наспех, на ходу. Держите себя при отдаче приказа солидно, с достоинством, начальственно. Самое приказание отдавайте чётко, весомо, категорично, обязательно с указанием срока выполнения. Но срок устанавливайте реаль­ный посильный с учетом неопытности молодого курсанта. Требуйте непременного доклада о выполнении приказания. И главное - проверяйте качество самого исполнения. Приучайте, подчиненных все делать основательно, добротно, а не как-нибудь, на авось, тяп-ляп, лишь бы сделать и доложить. Беда наших многих сержантов заключается в том, что они удовлетворяются, в основном,  только самим процессов отдания приказаний. Им нравится коман­довать, распоряжаться. Их курсанты слушают, подчиняются, зычно отвечают: "есть", щелкают каблуками. Чего же больше? Безусловно,  нужен ответ "есть", нужны чёткость в подходе и  отходе подчиненных. Но главная сущность воинского воспитания не во внешних атрибутах, а в качестве исполнения, в добросовестности отношения к приказаниям, распоряжениям, заданиям. К этому надо приучать курсантов, именно это надо требовать прежде всего! Считаю, товарищи, что вы задумаетесь над поднятыми мною вопросами вашей дисциплинарной практики, учтёте мои замечания и  и откорректируете стиль работы с подчиненными. А мы, командование батальона, еще более внимательно присмотримся к Вашей работе, понаблюдаем за вами и где- то  через месяц снова соберем вас, снова подведем итоги. 

4. 3 (Письмо курсанта домой)

Здравствуй, мама! Я бесконечно виноват перед тобой, целый месяц ничего не писал. Прости меня бессердечного и непутёвого… Порывался несколько раз сесть и написать обо всем, что во мне творится, но не хватило решимости. Мамочка! ты не тревожься, я сейчас как никогда в смятении,  в каком-то непонятном мне тумане чувств. Все началось с назначения мены командиром отделения, Да, мамочка, теперь ведь я командир! Мне присвоено звание «младший сержант»! И это меня, конечно, радует. Я горд, что именно мне оказано такое доверие. Но в то же время, мама, я и подавлен своим новым назначением. Раньше я отвечал cам за себя, за учебу, за дисциплину, за выполнение личных заданий. Теперь же у меня восемь подчиненных. И за каждого из них, за их поведение, внешний вид, заправку коек, порядок в тумбочках, за содержание оружия, за дисциплину, за учебу, за  все - спрашивают с меня. Кто что сделает не так, что-то нарушит, спрашивают, в первую очередь, с меня. «Почему слабо требуете, плохо воспитываете? Идут ли занятия по кроссу, полосе препятствий, на перекладине, брусьях, прыжках через ко­ня… Все ваши подчиненные, товарищ, младший сержант должны вы- полнять упражнения как Вы, требуйте, заставляйте, спрашивайте. Вы, товарищ младший сержант, должны "качать" спортсменов, "качать" хорошистов... За все, про все спрашивают -  и за служ­бу в суточном наряде, и за караул,  и за уборку территории, и за поливку закрепленных деревьев, за порядок в классах, ауди­ториях. А вы, товарищ младший сержант, не требуете, а  все норовите сами за всех сделать, а подчиненные Ваши посмеивают­ся, требовать надо жестче!» А подчиненные – мои вчерашние товарищи и друзья, вместо того, чтобы поддержать меня, подзуживают и действительно пос­меиваются: "Давай, давай Петя, вези, показывай личный при­мер"... Раньше на первом курсе сержантами у нас были курсанты 3-го курса, старшинами - курсанты 4 курса. Теперь же на втором курсе с ноября месяца всех сержантов в наших ротах назначили из курсантов своего курса, из бывших солдат, из суворовцев, а некоторых, вроде меня, бывших гражданских. Сержантам со старших курсов, работать с курсантами было легче. Их побаивались, их уважали, как старших по учебе, по возрасту. С нами они были только до и после  занятий. . Все было по Уставу,  и ни у кого в мыслях не было как-то пошутить над сержантом, посмеяться над ним, что-то не выполнять из того, что приказано. Теперь совсем другое дело. Нам, новым сержантам,  морально тяжело. Попробуй потребовать точно по Уставу со своего вчерашнего друга, со своего товарища! Когда офицеры рядом, он выполнит и по уставу доложит "есть" и"так точно". Но, когда нет офицеров - требовать с подчиненных, настоящая пытка, "Что ж ты, Петя, забыл как сам вкалывал ? Не торопись, не выслуживайся. А чуть нажал, заставил - дуются, не разговаривают, шепчутся, сзади, за спиной посмеиваются. Мне часто не хватает характера кого-то одернуть, кого-то отчитать. Перед офицерами и старшиной (старшины все-таки остались с 4-го курса, бывшего 3-го) делаю вид, что все идет по уставу, что я приказываю, требую, что меня слушаются, а на самом деле курсанты слушаются не меня, а делают так, как было заведено, как требует служба, как требуют Уставы. А я очень переживаю, хочу в требовательности настоять на своем, как положено коман­диру, но еще не могу, не хватает характера. Злюсь на себя, на свое      безволие. И тебе, мамочка, поэтому не писал. Кто меня понимает, мне так кажется, - это наш командир взвода -  лейтенант Шишкин, Посматривает на меня с хитрецой, как будто про себя улыбается, но виду не подает. По-прежнему спрашивает строго. Занятий с нами, молодыми сержантами, проводят много –  командир взвода, да и командир роты, почти ежедневно,  то инструкторско-методические по подготовке к физо, строевой, уставам, то разные совещания, разборы, подведение итогов. В масштабе батальона тоже проводили сборы. Комбат и замполит беседовали, разъясняли, учили, как надо требовать, как строить взаимоотношения с подчиненными, пользоваться дисциплинарной практикой. Сержантские  занятия, конечно, нам очень нужны и полезны. До этих занятий я, например, не знал очень многих тонкостей командирской требовательности. Но все, что нам объясняется, не учитывает главной нашей особенности - ведь мы новые сержанты, по существу ненастоящие командиры. Мы носим знаки сержантского отличия, по уставу наделены командирскими правами, но мы не имеем командирского поло жения. Мы спим рядом с подчиненными, вместе сидим на занятиях, когда случаются работы, также вкалываем, как и они, вместе ку­рим, вместе обсуждаем курсантское житье - бытьё. У нас и взгляды я психология курсантские. И вот в этих условиях быть настоящим командиром очень трудно, не физически, конечно, а морально, психологически. Когда нет офицеров, когда вокруг одни курсанты, пос­тавить по стойке "смирно" подчиненного и объявить ему замечание перед строем отделения - это выше моих сил. Я не могу. У меня не хватает мужества, не хватает характера. Неужели не выйдет из меня настоящего коман­дира? Неужели я  слаб, я хлюпик? Я так старался эти полтора года! Так хорошо, так радостно мне было, пока я был рядовым курсантом. И так мне плохо, так гадко сейчас. Раньше я был доволен собой, я верил в себя. Сейчас я презираю себя за слабость. Что делать, милая моя мамочка? Ты извини, что уже взрослый воин, сержант, обращаюсь к тебе с таким вопросом. Отказаться от сержантства нельзя -  в армии не спрашивают - хочешь или не хочешь, назначили - выполняй, тяни, старайся. И я, конечно "тяну". Но тяну не так, как должно быть по уставу, ведь я не командую, не приказываю, а часто опускаюсь до того, что упрашиваю, уговариваю. Что делать? Мама, посоветуй, ты умная, ты поймешь мое состояние. Жду от тебя письма. Целую тебя, милая мамочка и с радостями и с горестями -  все к тебе, дорогая! Извини меня. Твой сын Петр. 

4.4. Письмо матери сыну.

    Дорогой  сыночек мой, Петенька, получила твое письмо. Я так беспокоилась этот месяц и чувствовала своим материнским сердцем, что-то у тебя случилось. Места себе на находила, беспокоилась. Хотела послать телеграмму с запросом. Сынок! Понимаю твое состояние, всем сердцем чувствую, как тебе тяжело. Полетела бы к тебе как птица, и все сделала бы за тебя, укрыла, защитила тебя, моя ты радость, мое единственное сокровище ! Но не все возможно для смерт­ных ... Что поделаешь, сынок, крепись. Отступать нельзя. Слабым быть еще хуже. Надо, сынок, найти в себе силы и преодолеть все трудности. Не все сразу дается. Уговаривать, раз ты теперь командир, не надо товарищей. Что нужно, что положено, пусть делают. Они не тебе служат, а Родине, народу, а ты командир - представитель власти. Привыкнут к твоему командирству и, если будешь всегда справедливым, честным, чутким, поймут твои затруднения, признают тебя командиром, будут подчиняться. Ты, сынок, все близко к сердцу не принимай, никакой не хлюпик, ты не слабый. Сейчас у тебя просто временные новые трудности, они из-за отсутствия опыта и это естественно. Слабость, неуверенность пройдут. Ты сильный, ты отличник, все знают, что не так просто быть отличником. Чтобы учиться только на отлично помимо знаний, нужна воля, сильный характер. Все это у тебя есть и это ты доказал в двух семестрах. У тебя умные и опытные командиры. Они все видят, знают,  понимают. Именно тебя назначили командиром, а не кого-либо другого. Ты должен гордиться доверием своих начальников и оправдать это доверие. Учись, сынок и командирству, мужеству, решительности, твердости, требовательности. Хорошими командирами не рождаются, ими становятся. Трудное дело быть командиром, но командиры нужны. Кто же будет защищать наш народ? Хорошие, настоящие командиры - на вес золота. Недавно я смотрела фильм "Свет над пустыней".  Очень он мне понравился. В одном эпизоде там сказано: хороший командир один стоит целой роты. Вот как ценятся умелые командиры! Вот какие командиры нужны нашей армии, нашему народу. И ты станешь таким, ты добьешься, я знаю, сынок, я верю. Эх, посмотрел бы отец, каким взрослым стал его сын! Уже сержант! 0тец был бы счастлив. Служи, учись, Петя, не терзай себя, все будет хорошо! Бесчётно раз целую тебя, моего ненаглядного, твоя мама. 

4.5. «Только строгостью и наказаниями нельзя решить всех вопросов воинского воспитания». (Из выступлений офицеров батальона на сове­щании по некоторым вопросам воинского воспитания)

Старший лейтенант Золотов Н.П. - командир роты

До перевода на должность командира роты курсантов я командовал ротой в линейных войсках. Общаясь с солдатами, наблюдая войсковую жизнь, я пришел к выводу, что в нашей воинской воспитательной работе не хватает жесткости, Мы офицеры, во многом либеральничаем с подчиненными. Там, где надо солдата наказать за проступок, мы ему разъясняем, что так делать нельзя убеждаем, воспитываем. Там, где надо отдать под суд, колеблемся: "А, может быть, подождем, может быть солдат поймет, одумается". Я считаю так -  зачитали солдату законы о воинской службе, провели занятия по уставам, разъяснили все воинские порядки - теперь солдат,  выполняй не ленись, помни присягу! Провинился - получай наказание - ты не у матушки, не у батюшки, а в армии на воинской службе! Опоздал из отпуска, ушел в самовольную отлучку - получи арест, посиди на гаупвахте. Не выполнишь приказ, хоть самый пустячный,  самого маленького начальника - иди под суд. Так должно быть, но так мы не делаем. У нас много жалости, много излишней гуманности, мы очень много объясняем и разъясняем,   возимся с подчиненными. А это все во вред и часто от этого  страдает  дисциплина и все воинское воспитание.            

Лейтенант Михайлов В.Д. - секретарь комитета комсомола батальона

Я не согласен с позицией товарища Золотова. За проступки и  нарушения воинской дисциплины  наказывать, безусловно, надо. Но только наказаниями, хорошего воина, сознательного защитника Со­циалистической Родины не воспитаешь. Наряду с требовательностью,  строгостью необходима кропотливая и многогранная воспитательная работа. Товарищ Золотое сказал, что мы много объясняем, разъясняем, много возимся с подчиненными. А я скажу, что не мно­го, а мало. Это кажется, что много. Настоящей же, продуманной, толковой воспитательной работы, нами проводится еще недостаточно. Если в тех или иных подразделениях бывают промахи и недостатки в воинской дисциплине, то они объясняются не тем, что мало наказаний, а тем, что неправильно, неумело используются все формы политико-воспитательной работы, или дух соревнования дал утечку, или нет гласности, сравнимости, или же не налажена умелая индивидуальная работа.  Люди- то у нас советские! И мы должны подходить к ним и работать по коммунистически. 

Командир батальона

По своему характеру, по сложившимся привычкам, я люблю строгость и требовательность. Мне нравятся требовательные командиры и  я всегда их поддерживаю. И, конечно, я - за строгость, за требовательность и за наказания. Но только строгостью и наказаниями нельзя решить все вопросов  t>воинского воспитания курсантов. Об этом свидетельствуют опыт и сама жизнь. Курсант - не только солдат, но ведь и, это главное, будущий офицер. Его не только надо заставить беспрекословно повиноваться, но и надо выработать у него сознание необходимости такого повиновения, его надо научить воспитывать других научить овладению всеми формами воинской воспитательной работы. Многие командиры подразделений жалуются, что у них мало дисциплинарных прав,  что надо бы их иметь побольше. Нет, това­рищи, прав у вас много, и их вполне достаточно, чтобы иметь в курсантском подразделении высочайшую воинскую дисциплину. Просто не все офицеры еще умеют этими правилами пользоваться. Вот наша-то задача старших ваших товарищей, офицеров с большим опытом и состоит в том, чтобы научить вас воспитывать крепкую воинскую дисциплину, добиваться больших успехов в воинском воспитании. Владимир Ильич Ленин, как вы помните, не раз подчеркивал, что значение наказания обусловлено вовсе не его жестокостью, а его неотвратимостью.Важна не тяжесть наказания и не в этом его суть, а чтобы ни один случай нарушения закона, дисциплины не остался без воздействия. Спор же о жесткости, о силе наказаний в воспитании воинской дисциплины - давний.  В русской армии во времена Павла 1-го офицеры разделялись во взглядах на воинское воспитание на "Гатчинцев" и "Суворовцев. "Гатчинцы" с Павлом 1-ым во главе применяли палочную дисциплину. За каждую провинность солдата били палками. Не начистил вовремя мундир - пять палок, плохо вычистил ружье - двадцать палок, опаздал в строй - опять палки. За провинности, за мельчайшие нарушения спину солдата превращали в кровавое месиво. Солдата били, как скотину. У него выбивали совесть, честь, гордость и оставляли только страх. И что же? Разве такой забитый, замордованный солдат храбрее воевал? Разве он проявлял смётку, инициативу? А сторонники А.В.Суворова и сам он отстаивали совершенно иную форму воспитания. Солдат, говорил Суворов, прежде всего, не «механизм, артикул предусмотренный», а человек, защитник Родины, солдата надо уважать, ценить, о нем надо заботиться, его надо вдохновлять на подвиги, на усердие, на старание, а не выбивать у него палками честь и достоинство. Солдат должен любить, уважать, ценить своего командира, беречь и спасать ему жизнь в бою, a не бояться и ненавидеть его. Командир же для солдата должен быть отцом, строгим, требовательным, но и заботливым, любящим, берегущим своих подчиненных.  Солдат должен постигать, осмысливать свою задачу, свой маневр, не лезть бесмысленно из-за страха палки на штыки врага. Товарищи, такие споры и борьба мнений, были без малого 200 лет тому назад. Нам ли, советским офицерам, снова возвращаться к ним?  Наш советский человек - это человек новой социалистической формации. Он родился и вырос при социализме. С молоком матери он всосал и впитал в себя величайший гуманизм социалистического общества. Советский человек привык с ранних лет к уважительности, вниманию, заботе. Он развит, культурен, восприимчив к стремлению выполнять, все, что прикажем ему Родина. Поэтому и подход к нему, молодому человеку, должен быть соответствующий, совершенно иной. Только принуждение, только наказания, только жестокость не дадут в воспитании должного успеха. Для подлинного успеха воинского воспитания нужен весь многоплановой комплекс всех форм политико - воспитательной работы, военной педагогики, учета рекомендаций военно-психологической науки, спортивно-массовых мероприятий и т,д, И в этом плане, я согласен с товарищем Михайловым, мы делаем еще далеко не все. Работы у нас по воинскому воспитанию непочатый край.