Ты в памяти моей, Афган!
1 часть
Майор запаса Семахин Игорь Николаевич
Выпускник БВОКУ 1981 г.
Командир 2 мсв 2 мср 1 мсб,
начальник разведки 1 мсб -
командир разведвзвода 70 ОМСБр
Ахалкалаки. В августе 1981 года по окончании Бакинского ВОКУ, приехал служить в славный гарнизон г. Ахалкалаки на должность командира МСВ 5 МСР 412 МСП. Служба шла отлично. Командир роты Дремин Николай летом 1982 г. по разнарядке был отправлен в Монголию, а меня назначили И.О. командира 5 роты. Все бы ничего, но я был беспартийным. Командир полка, подполковник Мещеряков Евгений Иванович осенью того же года уехал в Афганистан, а уже месяца через два нашлись свидетели, у которых он умер от ран на руках.
В ноябре 1982 года всех молодых лейтенантов вызвали в штаб дивизии и поставили перед фактом: в Кировабаде разворачивают десантную дивизию, и мы уезжаем на доукомплектование. Так стало жалко - я уже на роте, а тут снова взвод, да и не бредил я десантом. В общем, отказался служить в десантных войсках. Рожденному ползать - парашют не надо! А через несколько месяцев, кадровик, майор Зайцев, вспомнил мой отказ, когда пришла разнарядка в полк на Афган: л-нт Семахин И.Н. и еще три командира взвода. В начале апреля мы как раз отыграли ротные ученья и спустились с Абула, у подножия которого был полигон, в городок, где меня сразу и ошарашили: завтра быть в штабе округа, получать паспорт, предписание и вперед в Афган. В течение ночи за меня сдали роту, приняли кандидатом в члены КПСС, оформили квартиру и ласково выпроводили на войну...
Утром в автобус и через 8 часов я уже в славном городе Тбилиси. К вечеру добрался до штаба округа, а там собрали команду и нас сразу, человек 15, погрузили в Урал и в аэропорт. До самолета на Ташкент оставалось часов семь, и мы разбрелись по аэровокзалу убивать время. Проходя мимо расписания, вдруг увидел рейс на родной Горький через три часа, а мои близкие не в курсе, что я уже почти в Афгане, и что-то защемило в душе, так захотелось слетать, попрощаться. А все наши паспорта были у старшего кадровика. Быстро прикинул, пригласил его в ресторан и уже через час паспорт был у меня, а еще через пару часов я летел в г. Горький. Дома пробыл неделю и вылетел в Ташкент.
Середина апреля, Ташкент, солнце, зелень, клубника на каждом углу — рай! Добрался до пересылки. Двухэтажную гостиницу еще доделывали, поэтому жили в палатках. Все, кто улетал со мной из Тбилиси, так и жили на этой пересылке, слушая байки двух местных прапоров. Я уже на второй день сбился со счета положенных ими духов, зато прошел полный инструктаж, что везти с собой, как добираться, чем воевать и зачем. И вот в ночь на 17 апреля мы в Тузеле (военный аэродром), прошли границу и вылетели на Кабул. Утром приземлились, рядом со взлеткой ряд палаток - местная пересылка, где мы окончательно получаем направление в часть. Цифры в номере части нам ничего не говорят - получил бумажку и добирайся. Уже потом, у коменданта пересылки, спрашиваем, кому в какой кишлак и на какой лошади добираться. С нашего Ташкентского самолета (человек семьдесят) на Кандагар было двое, я и командир артдивизиона майор Приходько. Комендант с грустинкой в глазах рассказал, как добраться.
Все оказалось просто — бегаешь по взлетной полосе и у всех летунов спрашиваешь: "Кто на Кандагар"? К обеду мы уже нашли попутную «лошадь» - АН-24 загружали боеприпасами, ну, и нас до кучи. И полетели мы в сторону будущей родной 70 ОМСБр.
Боевое Знамя 70 ОМСБр
Приземлились мы в аэропорту Кандагара под названием АРИАНА. Самолет по взлетке проскочил дальше метров на 300, мы с майором вышли, сели на чемоданы у самолета и стали ждать. Подъехали бойцы на Шишигах, быстро разгрузили борт и уехали, самолет развернулся и улетел.
Аэропорт Ариана
И вдруг мы впервые в жизни увидели мираж — через взлетную полосу переходил караван верблюдов и вдоль нее появились пальмы. Как цветной фильм, но через несколько мгновений все так же исчезло, как и появилось. К чувству легкой озабоченности (мы были без оружия, а на пересылке наслушались бывалых) мираж добавил еще и непоняток. Так мы и сидели почти час, не решаясь двигаться в сторону аэропорта - рядом с ним ходили группы вооруженных афганцев, но без формы, т.е. в чалмах, жилетках, длинных по колено рубахах и шароварах. Вдруг к нам подъезжает открытый УАЗик, в нем парнишка лет 25, в джинсиках, белобрысый, ПМ на боку, оказалось из советников, согласился довезти до бригады. Объяснил сразу и просто — место дислокации бригады, госпиталя и аэродрома - самая спокойная и безопасная территория! И как-то на душе полегчало. До бригады оказалось несколько километров, так что минут через 15 мы были уже в штабе, в отделе кадров.
И снова небольшой шок, ждали суровых будней войны, а тут в кабинете машинисточки в сарафанчиках (на улице уже за + 30), бригада была на войне, поэтому они рассказали нам, как разместиться в гостинице, где парикмахерская, банно-прачечный комбинат, столовая, магазины и все элементы обычной мирной жизни. Но перед этим еще одна царапинка на сердце — всем необходимо заполнить бланк завещания. И это в 23 года. Двое суток я обитал в гостиничном модуле – фанерном одноэтажном бараке, разбитом на комнаты. Пил хлорированную воду, в которую еще добавлял марганцовки, чтобы не пожелтеть. Отвратительный вкус запомнился на всю жизнь.
Через пару дней влетает ко мне весь запыленный, всклокоченный старлей, мой сменщик Санька Рыльщиков. Меня, вещи - в охапку и в батальон, представил ротному 2 МСР капитану Жене Смеяну и упылил по своим дембельским делам.
Лейтенант Семахин И.Н.
Представили меня роте, взводу и начались мои афганские будни. Ротный, оказывается, до Афгана тоже служил в Ахалкалаках в 412 МСП, прекрасно знал мою сестру с мужем, так что общий язык нашелся сразу. С командиром 1 взвода, Санькой Тарнакиным, мы сошлись махом - доброй души человек. Он тоже выпускался в 1981 году, но в МосВОКУ, а на выпуске они гуляли в ресторане «Баку». Я же закончил БакВОКУ, а выпуск гуляли в ресторане «Москва». Гусар - гитара и песни Окуджавы, Розенбаума, Машины времени. Была у него фишка, в период застолий, вдруг неожиданно вбегал Санька, брал рюмку водки, щелкнув каблуками и мотнув башкой, произносил: «Господа офицеры, Кандагар пал»!!! Коронный тост, который так и прижился!
Командир 1 взвода 2 мср Тарнакин Александр
Я командовал вторым взводом, а Юрка Емельянов третьим. Был еще четвертый, гранатометно-пулеметный, им рулил ст. прапорщик Парахин Толя. Замполит роты ст. л-нт Купцов Женя, он пришел на место погибшего Героя Советского Союза Димакова. Каждый взвод жил в палатке, там же и взводный, так по-ротно ряды стояли и всего батальона, да и бригады. Впереди перед батальонами плац для редких построений, а за каждым батальоном небольшие офицерские баньки из самана, но с бассейнами - гордость каждого комбата. Комбатом нашего 1 МСБ был капитан Федяшин Александр — легендарная личность, от командира 2 роты дошел до командира батальона. Точная копия по всем параметрам и внешне с героем Юматова из фильма «ОФИЦЕРЫ»!
Командир 1 мсб капитан Федяшин Александр
Командир 1 МСР был ст. л-нт Рафик Алиев, тоже наш Бакинец, назначен был недавно, вместо Киселева — тот загремел под суд. 3 ротой командовал капитан Горшенков. Ну, и командир минбатареи — капитан Муравлянский, а старшина у него прапорщик Франчук, красавец, с офицерской выправкой и мастер игры на гитаре.
Алиев Рафик ст. л-нт, командир 1 мср, Тарнакин Александр
зкпч 2 мср - Купцов Евгений
Через неделю меня вызвали на беседу к комбригу. Вошел, представился и офигел: передо мной стоял мой комполка с Ахалкалаки, которого мы давно «похоронили». Я рассказал ему эту байку, вместе поржали, повспоминали прошлое. Он тут же предложил мне перейти в ДШБ на должность ротного, чему я оказался не слишком рад, к тому же после последнего рейда рота поредела на треть. Решили, что пока надо втянуться и постепенно входить в войну, а не сразу на кол!
Несмотря на войну, жизнь в бригаде шла почти по уставу. Наш 1 МСБ был разбит на три части. 1 рота выставляла сопровождение по Кандагару при проводке колонн, моя 2 рота осуществляла сопровождение колонн до Шинданта и Кушки, 3 рота с минометчиками охраняла аэропорт и дальние подступы к бригаде. В случае бригадного рейда все свободные шли на войну. 2МСБ и ДШБ были рейдовыми, 3 МСБ находился с другой стороны Кандагара (назывался пустынным), там собирались все колонны и они обеспечивали их пропуск. Танковый батальон, артиллерийский и зенитный дивизионы частично были розданы по охранению, а частично для рейдов и операций.
Когда не было выходов и войн, рота занималась по плану - экипажи забирал техник роты прапорщик Назаров в парк машин, а остальной состав старшина прапорщик Тимагин распределял на хоз.нужды. Офицеры, свободные от войны и нарядов, гоняли балду - баня, бассейн, гитара и карты, кто успел завести роман, пропадали в женском модуле.
В Афгане всегда существовал сухой закон, через границу можно было провести 1кг водки и 2 кг вина, поэтому все и всегда были озадачены поисками спиртного. Зарплата офицера начиналась от 230 чеков в месяц, а водку можно было достать (и то не часто) по 50 чеков за бутылку у летчиков или тыловиков, таскавших ее с колоннами. Так что месяц войны обходился нам в неполные 5 флаконов «Столичной». Но русский пытливый ум всегда найдет выход из всех ситуаций. Многие с отпуска привозили змеевики (холодильники), баков, термосов было хоть было хоть и наладилось у всех самогоноварение. Аппараты потом передавались по наследству. Каждый офицер получал доппаек в который входило 2кг сахара, 18 пачек сигарет «Ява» и еще немного всякой снеди. Сахар сразу шел в общак на брагу, а если в магазин привозили конфеты «горошек», то выстраивалась очередь, но больше одной коробки (5 кг) в руки не давали, иногда в ход шли и карамельки. Сухие дрожжи брали на бригадном хлебокомбинате, поэтому наш Кандагарский хлеб запоминали на всю жизнь - есть можно было только корку, нутро без дрожжей не пропекалось. Через 2 недели после прилета в бригаду, 6 мая, у меня был День Рождения, 23 года. Вот тут Санька Тарнакин меня и выручил бражкой и самогоном - сослуживцам не стыдно было смотреть в глаза. А через 4 месяца, к его замене, уже постарался и я. Запомнился момент, у меня уже был маленький магнитофончик «Сони», и я записал наши посиделки в бане, пьяное балагурство, песни и импровизацию Саньки с Франчуком. Начали с Окуджавы, а дальше, на ходу придумывая, понеслась и опера «Отелло и Дездемона», причем все исполнение, не вылезая из бассейна!!! Вторую сторону кассеты записал на следующий день, мы с Санькой сидели в каптерке и под монотонный шум дизеля (вырабатывал электричество) он под гитару пел. Жаль, что во время частых переездов по городам кассета потерялась. Будни начинались в 5 утра, далее в десятом часу начиналась фиеста (сон), т.к. жара летом превышала 70 градусов, к броне не прикоснешься. Врачи хранили градусники в холодильниках - ибо лопались. И только к 17-00 все возвращались на рабочие места. Офицеры по графику ходили на дежурство по части, по комендатуре, в караулы. За первый месяц на войну сходил один раз, в составе батальона и под присмотром ротного, а так только по нарядам.
БОЙЦЫ. Недели через 2 после моего приезда в бригаду начало поступать пополнение, т. е. на смену дембелям пришли молодые солдатики. Водитель моего командирского БТР Филонов Николай умудрился по приезду молодежи, найти себе сменщика — Филонова Николая Ивановича. Полного тезку! И как показала дальнейшая служба, толкового водителя, грамотного бойца и замечательного человека! И еще 2 человека запомнились с этого призыва. Норов Рахмон и Олег Чайка. Оба невысокие, коренастые, в дальнейшем первый стал ЗКВ и прошел со мной всю службу, второй стал КО, а после моей замены погиб в одной из операций.
Зорро. Норов Рахмон стал разыскивать свою родню в Афганистане. Оказывается, его дед в двадцатых годах, забрал семью и пошел в Афганистан, по дороге потерялся младший сын - отец Рахмона, который так и остался в Таджикистане. Потом его отец участвовал в Великой Отечественной войне, заслужил ордена и медали. Рахмон проучился в школе лет 5-6, забросил учебу и стал помогать отцу пасти баранов в горах Таджикистана. Недавно от своих сверстников он узнал, что все его одногодки получили паспорта еще в 16 лет. Спустившись с гор, пошел в районный центр за паспортом, там сообщили, что ему уже 18 лет, сразу забрили в Армию и по разнарядке отправили в Афган. С первых дней он стал просить снайперскую винтовку. И за несколько дней на полигоне у нас родился новый снайпер! К нему сразу прилипла кличка ЗОРРО, или ласкательно Зорик.
В первые дни, выводя молодежь на полигон, главное было отбить охоту без надобности палить, ну, и заодно научить метко стрелять. Первым делом я сам пристреливал все оружие, затем бойцы на 100 метров выставляли себе банки, ящики, щиты. Каждому давал цинк с патронами, и начиналась стрельба. Каждые 15 минут бегом к мишеням, для их переустановки. Цинка хватало часа на два, за это же время пропадало детство, т.е. желание пострелять. А на третьи сутки без надобности уже никого не заставишь стрелять, да, и навыки приобретались правильные. Зорик буквально через месяц стал сносно говорить по-русски. До сих пор не знаю, где нашел букварь, настоящий школьный букварь и целыми днями бубнил по слогам - упертый малый! Еще через пару месяцев он и Чайка стали командирами отделений!
Расскажу один эпизод про Зорика. Были в рейде, чесали зеленку, вдруг по нам пошла стрельба. Залегли, дали ответку, ждем, когда корректировщики подтянут артиллерию. Зорик со снайперкой отполз в сторонку и то вскакивая, то присаживаясь начал стрелять через дувал в сторону духов. Там тоже нашелся азартный стрелок и началась дуэль. Зорик стрельнет, тот ответит, и так в течение минут десяти. Мы со стороны, как триллер смотрим. Вдруг Норов после своего выстрела не стал присаживаться, а остался целиться, видать выследил душка... Он показался над дувалом, и в этот момент Зорик его снял, тот так и повис на глиняном заборе. Не только мастерством, но и умом победил!!! Про остальных бойцов постараюсь по ходу рассказать, но были и другие индивидуумы...
Ваня «Краб», кличка была дана по походке, другое прозвище «Камышовый кот» - как только рота выезжала на войну, он исчезал... В бригаде, за нашими палатками были заросли камыша, вот там он и пропадал. По возвращению бойцы били Ваню, но он не унывал - зато живой, и это повторялось с закономерным постоянством, пока однажды он не заснул в камышах. Лето, с утра уже больше 25 градусов, он постелил гимнастерочку, голый торс и закимарил... Не заметил, как солнышко взошло и уже к 12-00 Ваню увезли в госпиталь с сильнейшим ожогом - кожа полностью спалилась, на всю спину одна большая болячка. Так на пару месяцев он снова избежал войны.
Другой кадр Черемухин. Мы пришли к выводу, что его родители заплатили военкому, чтоб забрали в Армию, да еще и в Афганистан! Маленький, тощенький, всегда голодный, он являлся ходячей медицинской энциклопедией. Все болезни, что в ней перечислены, были и у него! Полностью сросшиеся уши, как пельмешки, порок сердца, язва желудка и дальше не хватит времени все перечислить. Заступил с ним в караул, поставил на самый безопасный пост, около хлебокомбината. И уже ночью мы носились по бригаде за пьяным хлебопеком, который выменял у Черемухи автомат за булку хлеба! Больше он в караул не ходил. Еще с учебки прислали сержантика (даже фамилию не запомнил), без указательного и среднего пальцев на правой (стреляющей) руке. Как вообще в армию взяли? Но его я сразу отдал советникам в повара.
ГАУПТВАХТА. В июне 1983 г. заступили с Женей Купцовым в наряд по комендатуре, он дежурный, я помощник. К нам примыкала гауптвахта, а рядом стояли вагончики коменданта и прокурора. Наряд халявный, губа пустая, расслабуха. Ближе к смене вдруг примчался разъяренный комендант, здоровый такой майор, и давай орать-верещать, как резанный, по поводу неубранной территории (бычок нашел). Раненые так не кричат, а он 5 минут разоряется, десять минут… И что-то у меня переклинило, от жары, наверное, схватил пепельницу (обрезанная гильза от снаряда), да и запустил рядом с ним, чтоб остыл, чай, не дети и завтра на войну, а тут бычок какой-то. Ну и пошло сражение. Он меня за грудки, кулачище занес, а я ему под нос свой ПМ: «Тронешь, пристрелю». Женька в ступоре, прибежал прокурор с нач.губом, тоже в сторонке стоят. Получилась полная ничья: он не вдарил, я не выстрелил. Постояли несколько минут, да потихоньку разошлись, хотя чуть позже приказали сдать оружие и следовать в офицерскую камеру на губу. Довольно-таки примечательное это место - гауптвахта! Коридор и с каждой стороны по четыре камеры, офицерские на замок не закрывались, если не под следствием, чтоб свободно выходить по нужде, да покурить. Прогулочный дворик размером пять на пять метров, огорожен рядом столбов и обозначен колючей проволокой - один ряд идет по земле, а второй поверху. До бригады метров 700, вечером отпросился у начгуба Сереги (он, кстати, тоже с БВОКУ), сходил в батальон, затарился бражкой и закусью. Вечер посидели с Серегой за воспоминаниями об училище. С утра подъехал БТР и меня забрали на очередную войну.
Не прошло и две недели, снова заступаем в наряд. Ротный Женя Смеян - дежурный по бригаде, я помощник.
Командир 2 мср Смеян Евгений
На входе в штаб располагалась комната дежурного, когда сидишь в небольшое окошко видно, кто заходит, но если встать, то видно только по пояс. Наряд спокойный, центр бригады, вокруг охранение, в общем, самое безопасное место. Я даже пистолет из сейфа не доставал, а в кобуру положил небольшой кипятильник - стал привыкать к кофе. И вот с утра в бригаду прилетел какой-то большой начальник из Москвы (любили они к нам мотаться за орденами), целый генерал-лейтенант. Встретили, как полагается, с докладом, ну, а дальше пошла будничная рутина. Этот генерал через каждые полчаса выбегал то покурить, то по нужде, то еще зачем-то. И каждый раз мы вынуждены были вскакивать, КОГДА ОН МИМО ПРОНОСИЛСЯ. Потом это надоело, и мы перестали вставать. Через некоторое время он вдруг нагнулся и засунул свою генеральскую внешность к нам в окно выдачи. Начал журить, отчитывать, что мы не приветствуем старшего по званию. Правда отчитывал корректно, спокойно и даже как-то по-доброму. Это меня и купило. Я решил немного пошутить и говорю: «Товарищ генерал, офицеры - это же военная интеллигенция, мы своим вставанием приветствуем Вас, здороваемся, а культурные люди 20 раз на дню не должны здороваться», и тут наступил хараб! Минут пять шла тирада, которая не предполагала культурных слов. Потом мне было предложено сдать оружие, и, когда я с невозмутимым видом, вытащил из кобуры кипятильник, наступило гробовое молчание, брови у генерала поползли круто вверх, а далее тирада еще экзотичнее. И уже через 5 минут меня на УАЗике комбрига везли к Сереге на гауптвахту! Вечером, когда наши сменились с наряда, пришли на губу меня проведать. Естественно, с горючим и снедью - ржали до слез. Камера та же, осталось только прописку получить. А на следующее утро, тот же УАЗик комбрига, знакомая дорога и на войну!
Прошел еще месяц. Я со взводом готовился сопровождать бригадную колону до Шинданта, они там затариваются и мчимся обратно. С утра выгнал свои БТРы, жду, когда тыловики колонну выстроят. Лежу на броне с голым торсом, в кроссовках, слушаю рацию. Вдруг ко мне подлетает УАЗик комбрига, вылазит зам. по вооружению, матерится и говорит, что меня вызывает большой московский начальник (приехал генерал-полковник из Министерства Обороны). Накинул гимнастерку, портупею, и поехали мы до начальства. Вышел, доложил, что к сопровождению готов. А он, оказывается, уже целый час отчитывал тыловиков за плохую подготовку колонны, ну, и я попался под горячую руку! Тыча пальцем в мои кроссовки, объявил: «С этого начинается измена Родине! Посадить!», - УАЗик комбрига, и я снова на гауптвахте. Все по отработанной программе: моя камера, вечерний фуршет с друзьями, а утром УАЗик комбрига и на сопровождение колонны. И чтоб не возвращаться потом к этой теме продолжу. Где-то через год, наш батальон уже стоял в пустыне, с другой стороны Кандагара, собрался я перед отпуском смотаться в бригаду, получить зарплату за несколько месяцев и затариться. На вертушке с ранеными долетел, устроился в модуле (у каждого батальона были по комнате), сделал все свои дела.
А перед этим, готовясь в отпуск, долго не стригся - аля хиппи, думал, приеду и подстригусь на лысо. Пошел в офицерскую столовую, а тропинка проходила мимо бочки комбрига и небольшого дворика, закрытого масксетью. И вот, проходя мимо, услышал в свой адрес нецензурное выражение. Машинально с губ сорвался аналогичный ответ. И только потом увидел через зеленую масксеть багровое лицо бригадира! Ну, а дальше длинная тирада и приказ через 5 минут доложить о подстрижке! Ответил: «Есть», и пошел в столовую. Кстати, еще одна характерная особенность, присаживаясь за стол должен пожелать всем приятного аппетита, а вставая после принятия пищи, опять пожелание приятного аппетита. В общем, культура так и перла! Не успел доесть, как врывается комбриг, он, оказывается, ждал моего доклада. А дальше опять длинная нецензурная речь, пожелание приятного аппетита и по накатанной - УАЗик, губа, камера, фиеста. А с утра пинок и - в колонну, ходи до батальона!
Вообще, попасть офицеру на гауптвахту, была дичайшая редкость. Разве что находится под следствием или судом. Поэтому мой случай можно смело заносить в книгу рекордов Гиннесса!!!
Первый бахшиш. На второй месяц службы отпросился у Смеяна сходить на сопровождение колонн по Кандагару с 1 ротой, вольным стрелком — изучать окрестности, обстреляться, чтоб потом не облажаться. Маршрут известный — бригада, городок советников, хондовские ряды, площадь с пушками, Пакистанское посольство, тюрьма, Кантинные ряды, Черная площадь, и в сторону ГСМ, на выезд из Кандагара. Как правило, оцепление выставляли по Черной площади и дальше. По факту это просто дорога с постройками и виноградниками по обочинам, расстрелянными и раскуроченными, а название приклеилось после того, как на этом месте сожгли нашу колонну наливняков. Пехота выскакивала с брони и метров на сто отбегала от бетонки, чтоб духи вплотную не могли пробраться. Когда проходили колонны, открывался предупредительный огонь, и самое поганое, что из колонн, тоже находились зашуганные и открывали огонь, получалось нам в спину. Но партизаны всегда на шаг впереди. Они постоянно находили новые места, делали лазы, тоннели, минировали и периодически долбили колонны в разных местах.
На втором месяце моего пребывания в бригаде, я в очередной раз поехал с ротой Рафика на сопровождение вольным стрелком. Нас уже приучили, что в определенных местах нет войны, идет просто мирная жизнь, дети бегают, народ, торговля. И вот, как только мы втянулись в кантинные ряды (до этого мирное место), сразу бросилось в глаза полное отсутствие жизни — нет ни людей, ни скота, ни машин. Тут и пошли по нам в плотную работать гранатометы. Впереди БТРу попали в колесо, за мной бронику досталось 2 гранаты - загорелся. Выскочили из машин, пошла пальба. Духи сработали по-грамотному, гранатометчики сделали по 2 прицельных выстрела в упор и смотались, а в это время с другой стороны, нам в тыл начали работать из стрелкового оружия, отвлекая и прикрывая уход гранатометов. А минут через 10 и они отошли.
Мы же добросовестно еще минут тридцать поливали все огнем. Прилетели вертолеты. Тоже начали фигачить вдоль дороги, заодно и нам принесли несколько раненых - часть НУРСов попала по бетонке. Ну, а дальше все по классике, выставили оцепление и пошел грабеж кантинов - это маленькие магазинчики вдоль дороги метров на 150 с каждой стороны. Бойцы не смущаясь, по- деловому загружали в БТРы все! Я немного стесняясь, отошел к окраине рядов, выстрелом открыл один магазинчик и нырнул туда.
Вокруг все заманчиво блестело и манило бирками, цветом, переливами, но как я мог выйти к солдатам, таща это в руках? Воспитание не позволяло! И тут вижу в стене вмурованный полуметровый сейф. Достал гранату, подвесил, выдернул чеку и на выход. Взрыв, вместе с пылью, шмотками и гарью вылетел шлейф огня и дыма. Захожу и разочарование - сейф пустой. Вскрываю следующий кантин — картина та же, сейф! Порядок действий отработан — взрыв. Та же картина — пусто. Не унываю... Третий, четвертый, гранаты кончились, результат прежний. Зашел в самый крайний, а там красота: циновочка постелена, на низком столике ваза с фруктами стоит, а напротив в стене сейф. Лежу, ем персик и от делать нечего начал одиночными стрелять в сейф, а вдруг замок перебью. Эйфория закончилась когда пуля, отрикошетив от сейфа, просвистела над моей башкой! Выбежал, остановил бойца сапера, отобрал у него 2 гранаты Ф-1, и пошел квитаться с железом. Взрыв был порядочным, подождал пока пыль осядет, захожу и чуть не зарыдал. Сейф был с бабками. Но от моей стрельбы, а особенно от двух гранат, большая часть афганей была в труху. Выбрал целые, завязал в тряпичный узелок размером в половину вещмешка, повесил на АКС за плечо и пошел к арбузной лавке. Как и положено, на бакшиш купил себе первые джинсы, а остальное ушло на застолье!
Кстати, не зря я ходил вольным стрелком, уже буквально через месяц наша рота начала выставлять сопровождение по Кандагару и Черная площадь стала моим постоянным местом. Запомнился первый месяц и еще не слишком приятным событием. Меня вызвали в штаб бригады и назначили комендантом закрытого суда. Судили нашего замполита 1МСР и взводного со 2 батальона за продажу боеприпасов. Впаяли лет по 8 и сразу этапировали в Союз.Судили еще и Киселева, но отделался снятием с должности. Он тоже что-то у духов поменял на кишмишовку, но потом вернулся и отобрал, они-то и пожаловались комбригу на нечестный обмен.
20.12.2024 г. Все права на материалы сайта защищены! Копирование запрещено. Разрешено для интернет-ресурсов размещение материалов сайта при обязательном условии: активной ссылки с указанием наименования сайта и автора.
