Мемуары «Вехи офицерской судьбы»
(окончание)
Подполковник Самойленко В.Г.,
выпускник БВОКУ-1968,
преподаватель БВОКУ
6. Академия имени М.В.Фрунзе
Когда пришлось определяться с выбором между поступлением в Академию имени Фрунзе и заграницей, то я решил, что шансов посмотреть мир у меня больше не выпадет, а в Академию ещё успею и я выбрал загранкомандировку. Тем более, что на кафедре в то время было много достойных кандидатур, но у одного кандидата вышел возраст, у другого не соответствовала национальность, у третьего не позволяли семейные обстоятельства, и вышло так, что самым достойным остался я, хоть и был самым молодым на кафедре. По возвращению из Анголы я заручился поддержкой знакомого полковника из 10-го управления кадров МО и решил подавать документы на поступление в Академию.
Поступали мы вместе с Федукиным Г. Ф. – комендантом нашего училища, и так вышло, что с ним нас связала судьба на долгие годы до сегодняшнего дня. Поступили мы на заочное отделение, так как на очное не позволил возраст. Гена всегда на сессии из Баку в Москву ездил на машине. Когда я рисовал карты и писал донесения, он где-то пропадал. Я спрашиваю:
- Гена, а ты чего карты не рисуешь?
- А мне прапорщик за 50 рублей нарисует.
- Дурак ты, Гена, только деньги зря расходуешь!
- Пока ты, Валера, 50 рублей экономишь, я за это время 500 рублей заработал на запчастях, купленных здесь и отправленных в Баку. Так кто из нас дурак?
Бизнес до меня так и не добрался…
Учиться в ВАФ на заочном пришлось уже не три, а четыре года. Постоянные контрольные работы, периодические поездки в Москву на сессии, всё это отрывало время от основной преподавательской работы, но товарищи по кафедре всё понимали и дополнительную нагрузку несли мужественно. Вспоминается, как я помогал своему дружку Ивану Василенко уехать за границу. С Ваней, который в это время был в Москве, я договорился организовать ему встречу со своим знакомым полковником из 10 управления кадров Сухопутных войск для оказания ему «протеже» в устройстве загранкомандировки. Я предупредил его, что на свидании с тем полковником я вначале подготовлю его, а потом сниму фуражку, как сигнал, для того, чтобы ты к нам подошёл. Я позвонил полковнику, тот вышел из дома на Сиреневом бульваре ко мне в сквер, я с ним поговорил, и не успев того предупредить и попросить о Ване, от волнения снял фуражку совсем не для условного сигнала. Но Ваня был начеку и понял всё правильно, подойдя к нам чуть ли не строевым шагом. Так встреча едва не сорвалась, ещё не начавшись. Но всё обошлось и знакомство было решено закрепить вечером, в пивном баре на «Щёлковской», как того пожелал наш знакомый – мой опекун.
- Только я буду с другом и ещё мы возьмём с собой своих жён, - поставил он нам условие, на которое мы с радостью согласились.
- Ваня, ну это же не солидно, обмывать такое событие пивом! - Говорю я.
- Давай купим коньяка, и по ходу встречи он может нам пригодиться. Так и сделали. Загрузили в мой портфель с рабочими картами по тактике пару бутылок и стали ждать встречи.
Вечером мы собрались в пивбаре, нас представили его другу и их жёнам и более тесное знакомство началось. Но они сразу предупредили нас, что будут пить только пиво с креветками. Но коньяк уже был из портфеля извлечён, и вкладывать обратно его было бы не по-мужски. Я взял на себя инициативу тамады и стал произносить тосты. Они пьют пиво, а мы с Ваней, подавая пример компании - коньяк, запивая его пивом. Через полчаса я стал слабо ориентироваться в пространстве и в соблюдении этикета и приличия. Наши старшие друзья, видя что ситуация выходит из-под контроля, быстро распрощались, и оставили нас одних обмывать наше с ними знакомство. Далее было огромное старание попасть в такси, потом на вокзале сделать серьёзный вид, чтобы отвязаться от услуг военного патруля и попасть в электричку. Ведь надо было вернуться в Наро-Фоминск, в учебный центр Академии. Время было позднее и не помню, как я остался один. В электричке было тепло, дорога длинной, и мой организм в тепле перестал сопротивляться действию алкоголя. Благо портфель с документами остался под рукой. Больше устраивать кому-либо судьбу, у меня желания не появлялось.
Время летело быстро, и окончание академии развеяло мои попытки перейти на службу в войска. Пришлось вернуться в училище, где мне было хорошо, но бесперспективно.
Мои сослуживцы: Потопахин Коля, Игорь Николенко, Кузнецов (Гамбург) Климент Ефимович, Миша Трофимов и Ваня Мойса.
На втором снимке: Володя Пономаренко, Камиль Урманов, Никель - начальник кафедры и Марк Давидович Шмоткин.
Кафедра вооружения и стрельбы перед выходом на парад
На кафедре я дружил с подполковником Пономаренко Володей, с которым меня объединяла любовь к шахматам и временное проживание у него на квартире, когда я второй раз женился, и временно мы с женой были лишены постоянного места жительства.
До сих пор храню шахматы, которыми мы играли с ним много лет. На внутренней стороне доски написано: «26.11.87г. 5:3 в пользу Пономаренко. Он непобедим. Учебный центр БВОКУ 1984 г. Кафедра вооружения и стрельбы».
С Володей Пономаренко
Мы были фанатами шахмат и играли блиц партии в любом месте и до бесконечности. А ещё мы с ним любили ходить в баню. Это был целый ритуал. С утра мы шли в баню вблизи железнодорожного вокзала и парились там до красных пятен, потом шли пешком к нему домой, а по пути пили лимонад с сиропом на передвижных тележках, оборудованных для розлива и продажи газированной воды с сиропом, или без него. Вкус лимонада, ни с чем не сравнимый, помню до сих пор. Дома у него, его жена Оля, готовила нам обед, а мы ещё часа три резались в шахматы и счёт сыгранных партий доходил до 50-ти!
Служил я честно, и это было замечено руководством. Как-то начальник кафедры Пащенко вызывает меня в кабинет и объявляет о решении командования училища к какому-то юбилею, или празднику послать мою кандидатуру в Москву, для присвоения мне звания «Заслуженный учитель СССР». Я был горд и счастлив.
Через неделю меня вызывает начальник Учебного отдела полковник Егерев Н.А. и говорит:
- Ты знаешь, Самойленко, мы обсудили тут твою кандидатуру на присвоение звания и решили, что тебе пока рановато давать это звание. Ты ещё молодой, и мы решили, рекомендовать Правительству Азербайджана наградить тебя Почётной Грамотой ВС Азербайджанской ССР.
- Ну, что ж, Вам виднее. На торжественном совещании начальник училища Баршатлы В.Э. объявляет о присвоении звания «Заслуженный учитель Азербайджанской ССР» … полковнику Егереву! А я был награждён Грамотой и памятной медалью.
Вскоре наступили лихие 90-е годы, события в Баку. Много эпизодов можно вспомнить в связи с ними. Были и командировки в Сумгаит, и действия по спасению армян от оголтелых националистов, и оцепления по городу, и охрана армянских районов. В Сумгаите, мы получали сигналы по рации из разных районов города, и мчались туда на БМП-1 спасать и эвакуировать оттуда попавших в беду армян.
Как-то, находясь на кафедре, мы получили сигнал тревоги и заняли оборону внутри училища. Моя позиция с пулемётом ПК был на крыше учебного корпуса возле второго КПП.
Я видел, как к училищу подогнали бензовоз и готовы были поливать бензином из брандспойта наши позиции, а я готов был ответить им огнём из пулемёта. Они видели меня с пулемётом и не решились осуществить свой замысел.
По ночам я с группой курсантов охранял армянский посёлок внутри города, называемый Арменикендом. Помню ночь, холодно, вторая половина ночи и мы с патрулём жмёмся к горячей трубе от «буржуйки» из окна частного дома. Я говорю курсантам:
- Тихо разговаривайте, там же люди спят. - Как слышим голос из окна:
- Вы разговаривайте, разговаривайте, только не уходите от нас!
К русским, особенно военным, защищающих армян, отношение местного населения, мягко говоря, было напряжённым. Так, однажды, я возвращался после суток дежурства, через весь город ночью домой в военный городок «Красный Восток». На одной из улиц, несмотря на комендантский час, из подворотни ближайшего дома навстречу мне вышла группа, враждебно настроенных, молодых азербайджанцев, с явно немирными намерениями. Пришлось достать из бушлата АКМУ, и это подействовало на них лучше всяких уговоров.
Вот такую молодёжь руководством было принято решение досрочно призвать в ряды СА и распределить по дальним военным округам, подальше от соблазнов похулиганить в городе, участвуя в беспорядках. На один из рейсов по вывозу из города призывников старшим был назначен я. Помню в аэропорту я с командой своих помощников, в ожидании посадки в самолёт ИЛ-76, не мог собрать без труда своих подопечных в строй.
По прилёту в Читу, где было уже очень холодно, мы также не могли построить призывников, так как они от холода сбились в кучу, и растащить их можно было очень сложно.
Потом я участвовал в эвакуации семей офицеров, которые пожелали покинуть тревожный город. На крытых автомобилях мы отвозили их на аэродром Насосный и отправляли в таких же самолётах в подмосковный военный аэродром.
На аэродроме Насосный
При выходе из самолёта по откидывающейся аппарели, встречающие солдаты всем подают руки, и мне, в том числе, но я обнажаю свой автомат и они понимают, что в помощи их я не нуждаюсь. Так моя первая семья попала в Можайский Дом отдыха, а я вернулся в Баку. Там я продолжал участвовать в наведении порядка, преподавать, нести службу. Судьба так сложилась, что эти события свели меня с моей будущей женой Верой, с которой мы идём по жизни уже 25 лет.
В заключение подчеркну, вся моя служба тесно связана с Бакинским ВОКУ. Курсантов разных выпусков я готовил как командир и преподаватель. Я любил повторять своим курсантам, что, сколько бы я их не ругал, не наказывал - они - элита нашего общества, и по любому приказу на защите Родины станут ни интеллигенция, ни учёные, ни артисты, а они - воины нашей армии и, в первую очередь, коммунисты!
11.02.2016 г.
Начало мемуаров
Все права на материалы, используемые на сайте, принадлежат их авторам или администратору (если статья без подписи). Перепечатка (копирование) материалов в любом виде - только с письменного разрешения. Для интернет-ресурсов - без ограничений при обязательном условии: активная ссылка с указанием наименования сайта и авторства.
|
