Судьба армейская моя…
Полковник в отставке
Максимович М.П.
выпускник БВОКУ-1969,
кандидат военных наук, доцент
ВА им. М.В. Фрунзе
5. ПрибВО, 12 гмсп 1 гв.МСД 11 гв.ОА
1979-1984 гг.
Штаб 12 гмсп
Перед убытием в ПрибВО, к новому месту службы, попросил преподавателя тактики, полковника Уколова, который ранее командовал 12 гмсп, куда я ехал на должность НШ, рассказать о службе в полку и, в целом, дивизии. Он ответил, что дивизия развернутая и, что там быстро могут «свернуть башку». Дивизия экспериментальная, все новое в тактике и вооружении проходит испытание на ее базе. Постоянно проходят учения и посещают разного рода комиссии с проверкой. В 1973г. полк посетили МО СССР маршал А. А. Гречко и начальник Главного политического управления СА и ВМФ ген. армии А.А. Епишев.
Посещение Маршала Гречко А.А. 12 гмсп в 1973 г.
Слева КП п-к Уколов. В группе генералов крайний справа: нач.ГлавПУРа генерал армии Епишев
После окончания академии я ехал в войска с мыслью 1,5-2 года пробыть НШ, затем комполка и т.д. Видимо, не я один, из выпускников академии, так думал. Но, жизнь внесла свои коррективы. Начальником штаба полка я пробыл 5 лет, «пережив» 3-х командиров дивизии и 3-х командиров полка. По историческому формуляру полка я оказался рекордсменом, по времени пребывания в должности, среди всех НШ с 1945г.
В начале сентября я с семьей прибыл в штаб 1 МСД в г. Калининград. Представился командиру дивизии полковнику Г. Ломакину. Комдив в беседе со мной подчеркнул, что за полгода до этого в полку заменили командира полка и начальника штаба. Командиром полка, взамен отстраненного, был назначен п/п-к А. Дмитриев, должность начальника штаба вакантна.
После беседы с комдивом, попутной машиной уехал в Гвардейск, где располагался 12 гмсп. Гвардейск находился в 40 км от штаба дивизии.
Прибыв в полк, представился командиру полка. Семью временно определили в офицерское общежитие, уплотнив нескольких офицеров, освободив для нас одну комнату.
Командир полка, п/п-к Дмитриев, произвел на меня впечатление «скользкого», недалекого человека. (Последующая, совместная служба подтвердила первое впечатление.) Приехал в полк во вторник около 17 часов. Решили, что меня представят личному составу на следующий день, во время построения полка. В то же время командир полка сказал мне, что среда это день НШ, и что завтра в 5.30 я должен быть в полку. В войсках каждый день недели распределялся между командиром и его замами. Необходимо было, начиная от подъема до отбоя, контролировать выполнение личным составом распорядка дня. Я подумал, как же так, меня не представили полку, в какой роли я появлюсь утром. Но, промолчал.
Утром в 5.30 пришел в полк. Дежурный по полку знал, кто я и доложил мне.
В 5.45 в полк заехала «Волга», из нее вышли комдив и начПО. Я представился комдиву, он спросил меня, где и называет фамилию (позже выяснил, что он назвал фамилию начальника дивизионного учебного центра, жившего в Гвардейске). Я отвечаю, что не знаю и, впервые слышу. И тут началось:
- Как так, НШ полка и не знает. Доложите обязанности НШ, - говорит комдив. Начал докладывать, он перебивает меня:
- Ах, он еще разговаривает!!! - Смотрю на комдива... дурак... не дурак. (Оказывается, комдив с вечера поставил задачу командиру полка, а тот забыл и не предупредил дежурного по полку).
Так началась моя служба в должности начальника штаба полка. О первых командире дивизии и командире полка у меня остались самые неприятные воспоминания. Комдива Ломакина в дивизии недолюбливали и дали ему прозвище «Огурец» за его маленький рост и округлость. С офицерами обращался высокомерно и грубо. ( Через год его заменили, но за год он много «крови попил». Встретил его, когда я служил в академии. Он генерал-майор, я полковник. Он служил в боевой подготовке СВ. Я напомнил ему о нашей первой встрече в полку. «Ну, надо было, как молодого», - ответил он).
Командир полка п/п-к Дмитриев оказался бестолковым и неграмотным в военном отношении офицером. Случайно услышал, что офицеры зовут его «Тыркало», спросил у них, что это обозначает? Мне ответили, что однажды он ставил комбатом задачу: «1 мсб собрать 700 тыркал, 2 мсб - 600 тыркал», - и т.д. Комбаты начали разбираться, что такое «тыркало», оказалось, он имел ввиду прутья для связывания их в фашины и укладки на танковой трассе. В селе, откуда он был родом прутья называли «тыркало». Так его и прозвали. (Будучи в академии, я узнал, что меня в полку прозвали «Максимом», хорошо, что не «Сапогом» и не «Утюгом»). Я понял, что его недолюбливали и командарм, и комдив. Вел он себя не как комполка, а, минимум, как командарм. Обычно, когда командир бестолковый, страдают подчиненные, так было и в полку, неожиданные совещания и построения нервировали офицеров и не давали им планировать свой рабочий день. Часто бывало, что дав команду собрать офицеров, сам Дмитриев не являлся.
На совещаниях в дивизии Дмитриев неоднократно заявлял, что ни один его заместитель не работает, образно говоря, «подставлял» нас. Разговаривая с ним не было уверенности, что он говорит правду. Когда Командующий ПрибВО заслушивал командиров полков о готовности к вступлению в Польшу, докладывать пришлось мне. Командарм запретил Дмитриеву докладывать и оставил его в машине на улице. Вспоминаю, во время КШУ ко мне подошел офицер оперативного отдела армии, с которым я учился в академии, и сказал: «Миша, ну, и г... твой комполка, я слышал, как он, перед командующим армией, поливал тебя грязью». «Грош цена» командиру, который прикрывая свое неумение руководить, свои недостатки сваливает на подчиненных. Он не понимал, что «оценивая» таким образом своих подчиненных перед старшими командирами, вызывает к себе неприязнь с их стороны.
Свою тактическую безграмотность Дмитриев показал на учениях в 1980г., где дивизия форсировала р. Неман. На КП дивизии присутствовал ком. ПрибВО ген. п-к С. Постников. Я, как НШ, оставался на КП полка, Дмитриев форсировал р. Неман в составе первой «волны» первого эшелона полка. Как только первый эшелон полка достиг берега, Дмитриев начал строить батальоны в колонну и разворачивать их в обратную сторону. Это вызвало гнев у Постникова, т. к. второй эшелон полка еще не переправился по понтонному мосту, учения еще не закончились. Видимо, это послужило для снятия Дмитриева с полка.
Вскоре Дмитриева сняли, перевели на военную кафедру университета в г. Тарту. Снятие произошло своеобразно, неожиданно для него и для личного состава полка. В субботу он в полевой форме одежды вместе с комдивом, уехал на рекогносцировку района предстоящих КШУ. Мне позвонил оперативный дежурный по армии и сказал, чтобы я построил полк перед обедом и, что прибудет командующий армией. К прибытию командарма полк был построен. Из «Волги», вслед за командармом, вышел молодой майор. Я доложил. Командарм, обращаясь к личному составу полка произнес: «Вот ваш новый командир полка» и, обращаясь к майору: «Коротко расскажите о себе». Из рассказа майора я понял, что он в 1971г. закончил КВОКУ, в 1973г. стал слушателем ВАФ, с 1976г. - комбат и НШ полка в ГСВГ. Я удивился, после училища, через два года, поступил в академию. С какой же должности он поступил в академию, об этом он умолчал, видимо, говорить было нечего. Позже я узнал, что он сын генерал-лейтенанта М. Полякова, заместителя Главкома ЮГВ по тылу.
Евгений Поляков, новый командир полка, не в пример, Дмитриеву, оказался порядочным, толковым командиром. В моей памяти Е. Поляков остался скромным, излишне мягким командиром. Через полтора года он ушел в Оперативное Управление штаба Округа в Ригу. Думаю, Е. Полякову, для карьерного роста нужно было пройти должность командира полка.
ЗКП Уборевич, зам.командира дивизии Бельников, КП Поляков, НШ Максимович
Вместо Е. Полякова командовать полком назначили п/п-ка В. Гладкова. Честно скажу, я надеялся, что назначат меня. В 1982г. мне пошел 36-й год, на командира полка ставили до 35 лет. «Тревожным сигналом» для меня стали слова командира соседней, 26 дивизии, генерала В. Бельникова. Он сказал, что просил у командующего ПрибВО назначить меня комполка к нему в дивизию. Ему ответили: «Не вмешивайся, генерал, не твое это дело». В. Бельников добавил, что мне надо уходить из округа. Тоже самое мне сказал и Е. Поляков. Я недоумевал, почему не назначают, аттестован на комполка, взысканий нет и т. д. Новый командир полка В.Гладков сказал, что Ком. ПрибВО, беседуя с ним, при назначении на должность, положительно отозвавшись обо мне, добавил, что НШ полка «лег» на должность. (Только в 1983г. от офицеров управления кадров ПрибВО, я узнал, что командующий округом ген. п-к С. Постников дал указание, чтобы НШ полков 1 МСД и 1 ТД не менять и не выдвигать. Дивизия экспериментальная, постоянно проводит учения, сдает проверки и т.д. НШ - ключевая должность, от которой зависит боевая готовность полка. С. Постников думал о себе. В январе 1984г., с уходом С. Постникова, началось «движение» среди НШ полков, в том числе ушел и я ).
Сейчас, с позиций прожитых лет, понимаешь, что это не главное в жизни, но тогда было неприятно. Каждому человеку на склоне лет свойственно анализировать прошлое – где, в чем ошибался, что сделал не так. Порой, прихожу к мысли, может быть, к лучшему, что не назначили командиром полка, неизвестно как бы сложилась судьба и где бы я оказался после распада Союза.
В. Гладкова, перед уходом полка в Афганистан, в конце 1984г., отстранили от командования полком и направили в военкомат. В это время я уже учился в адъюнктуре ВАФ. Мы встретились в академии, он рассказал, что его снятию с полка способствовала семья Уборевич - мать и сын.
С. Уборевич и Н.И. Уборевич в музее
Хочу немного пояснить о них. В декабре 1979г. в полк приехал ЧВС ПрибВО генерал - полковник Медников. Вместе с ним приехал капитан С. Уборевич на должность заместителя командира нашего полка. Меня тогда удивило, что ЧВС округа возит с собой капитана. Уборевич закончил в 1971г. КВОКУ и в 1977г. академию Фрунзе, то есть, в академию поступил через 3 года после училища, что является показателем того, что поступил он по протекции. Уборевич оказался внуком, расстрелянного в 1937г. по делу «Тухачевского», Командарма 1 ранга И.П. Уборевича.
Три года его личного дела не было ни в полку, ни в дивизии. Только в 1983г. я увидел его личное дело. Оказалось, что в ЗабВО, где он был комбатом, его судили судом чести с выводом «понизить в должности», но вместо «понижения», его перевели к нам с повышением…
Через несколько дней приехала его мать Надежда Иеронимовна, в полку ее прозвали «баба Надя». Она сопровождала сына везде, где он служил. С появлением матери и сына Уборевич, полк и дивизию начало «лихорадить». Она родилась в 1920г., ее мать умерла при родах. В 1957г. ее отца реабилитировали, ей, как «жертве режима» назначили пенсию 300р. и в Вильнюсе выделили квартиру Т. к. Командарм был литовского происхождения, там же ему поставили памятник. С этого момента Надежда Иеронимовна, образно говоря, стала «вытягивать» у государства все, что можно. Она и сыну дала не фамилию мужа, а Уборевич и стремилась делать все, что бы он стал генералом, а, возможно, и командармом, как дед. Мать, как «волчица» кидалась на всех, кто вставал на пути у сына, кто объявлял ему служебные или партийные взыскания, кто давал ему отрицательные характеристики и т.д.
Баба Надя терроризировала весь округ, от комполка до командующего, пользуясь громкой фамилией и своими связями. У нее были контакты в ЦК КПСС по военным вопросам, она могла напрямую позвонить туда. Я был свидетелем, как она не давала сесть в машину командарму, что-то доказывая ему.
Приведу, наиболее яркий пример из «службы» ЗКП Уборевича. В декабре 1982г. я остался за комполка, Поляков был в отпуске. В час ночи мне на квартиру позвонил оперативный дежурный по армии и говорит: «Иди в милицию, разбирайся со своим замом». Прихожу, в милиции собралась вся районная власть от нач. милиции до прокурора. Нач. милиции, потирая руки, говорит: «Наконец, эта … попалась». «Кто?» - спрашиваю. «Уборевич», - отвечает он. За столом сидит наш солдат, пишет объяснительную, рядом лежит автомат.
Выводят из камеры Уборевича в наручниках. «Снимите наручники», - попросил я. Сняли, Уборевич сразу кинулся на милиционеров с криком: «Брежнев умер, Юра (Андропов) пришел к власти, он вам покажет … такую-то мать». Его опять скрутили, одели наручники и - в камеру.
Оказывается, он, повздорив в кафе с милиционером, не нашел ничего лучшего, как взять с собой начальника караула с караульным свободной смены, привести их в отделение милиции и приказать солдату: «По моей команде открывать огонь». Караульный дослал патрон в патронник. Начальник караула, срочно ретировался в полк и доложил дежурному по полку. В милиции было много сотрудников, они смогли скрутить Уборевича и отобрать АКМ у караульного, хотя вряд ли солдат стал бы стрелять, понимая абсурд происходящего. Уборевича посадили в камеру.
На следующий день, о ЧП было доложено министру внутренних дел страны. По этому ЧП в полк срочно прибыли КА и областной комиссар милиции.
Я встречал КА, доложил ему: «В полку происшествий не случилось, за исключением - ЗКП в милиции». Командарм обматерил меня и приказал привести Уборевича. Прихожу в милицию, они не выпускают его, ждут приезда своего комиссара. До сих пор с улыбкой вспоминаю реакцию командарма, когда я ему доложил, что не отпускают ЗКП. «Передай этим ... я не Уборевич, я батальон брошу на них». В это время приехал областной комиссар милиции.
Дело закончилось тремя сутками ареста Уборевича и судом чести старших офицеров (к этому времени он стал майором). Считаю, что обошлись с ним мягко, окажись на его месте простой «смертный» - валил бы лес на Колыме. Его не понизили ни в должности, ни в звании - Баба Надя летала в Москву, улаживать это дело.
Совершенно по-другому обошлись с зам. комполка по вооружению (ЗКВ), майором В. Поздняковым. Он прибыл в полк одновременно со мной из БТА. ЗКВ отправил в дивизионный учебный центр несколько единиц автотранспорта полка, выполняя устные распоряжения зампотеха дивизии. Техника там не обслуживалась и была не на ходу. В ходе подготовки полка ко входу в Польшу, оказалось, что автотранспорт полка не поднимает весь полковой запас боеприпасов. Те, кто давал Позднякову устные указания, «открестились» от них. Позднякова судили судом чести старших офицеров, понизили в должности до нач. БТС полка.
Все это происходило на глазах офицерского состава полка, и, естественно, вызывало у них сомнение в существовании какой-либо справедливости, позволяло делать заключение, что в армии существует «каста» неприкасаемых, которым все дозволено.
Баба Надя, походя, могла испортить службу любому офицеру, что она и делала. Комполка В. Гладкова, который не стал писать на Уборевича представление на п/п-ка, сняли с должности по ее навету, а именно, после ее визита к Нач. ГлавПУра Епишеву.
Почти 5 лет пришлось служить с Уборевичем. По уставу, в отсутствие комполка, его обязанности исполняет ЗКП. В 12 мсп обязанности комполка пришлось исполнять мне, НШ полка. Уборевичу было запрещено исполнять обязанности комполка. В совокупности, более 1,5 лет мне пришлось исполнять обязанности комполка.
Забегая вперед, скажу, Уборевич не стал не только генералом, но и полковником. Уволился он подполковником из военкомата в Вильнюсе. После распада Союза приезжал в Москву, пытался восстановиться в ВС РФ, ничего у него не получилось. Скончался в 2005г., не оставив после себя ни детей, ни внуков. В принципе, он был беззлобным человеком, но слабовольно подчинялся диктату матери, которая с детства внушала ему, что он «голубых кровей», что не такой, как остальные. При нормальном отношении к службе и при связях матери, он мог бы давно командовать дивизией и стать генералом. По-человечески, его жаль.
20.02.2016 г.
Следующая подстраница "12 МСП (продолжение)
Все права на материалы, используемые на сайте, принадлежат их авторам или администратору (если статья без подписи). Перепечатка (копирование) материалов в любом виде - только с письменного разрешения. Для интернет-ресурсов - без ограничений при обязательном условии: активная ссылка с указанием наименования сайта и авторства.
