СПАСИБО, НАЧПОК!
Перевод в 75 МСД (Нахичеванскую)
Маленького росточка, худосочный подполковник с длинным «трехступенчатым» носом на манер некоторых известных мультяшных героев буквально терялся на фоне высокой спинки массивного кресла. На мой стук в дверь его кабинета с табличкой «Начальник политотдела» и положенное в таких случаях «Разрешите?» он остановил свои полуобороты на крутящемся сиденье и вперил в меня сверлящие «громозекины» глазки, оставив на какое-то время мой вопрос без ответа. Приветливость тут, что называется, не ночевала. Доброжелательности, судя по всему, сей «адрес», тем паче, был незнаком.
– Разрешите, товарищ подполковник? – уже начиная понимать, что с этим человеком нормального контакта не получится, я все же попытался вторично соблюсти все этапы представления по поводу прибытия к новому месту службы.
Заморыш с глазами Громозеки и носом Шапокляк еще секунд десять молча «фрезеровал» меня взглядом с головы до ног и обратно. На какое-то мгновение мое человеческое достоинство взяло верх над вбитым в меня уставным поведением – я сделал шаг внутрь кабинета и закрыл за собой дверь.
– А я что, разве уже разрешил Вам войти? – издало наконец членораздельную речь содержимое начальствующего кресла.
Голос был дребезжаще-хрипящим и предельно неприятным, без малейшего оттенка уважительности к собеседнику.
И я уже пожалел, что поддался на уговоры инструктора окружного политуправления по печати и согласился одну «дыру» сменить на другую. На прежнем месте службы хоть льготы оптимизировали изолированность от цивилизационных прелестей, а тут…
Не обращая внимания на сделанное замечание, я демонстративно четко отработал «закон правой руки» и доложил по-уставному:
– Старший лейтенант Базанов для дальнейшего прохождения службы прибыл!
Как и следовало ожидать, приглашения проходить и присаживаться не прозвучало. Не оторвал начпо от кресла и свою костлявую задницу, чтобы пожать руку вновь прибывшему. Только сощурил свои сверла-глаза в удивленно-ненавидящем «выстреле»:
– Как вы сказали ваша фамилия? Базанов? Так вы что, мил человек, на должность редактора ко мне прибыли что-ли? Вот, блюм, окружники! Вот засранцы! Майор, говорят, едет к Вам, с пятилетним опытом редакционной работы! Знал бы, что старлей, так я бы своего кадра назначил. На хрена мне спрашивается, варяги?
– Так мне, что назад ехать, что ли? – не выдержав такого «теплого» приема, взбрыкнул я.
– А вы не хамите, старший лейтенант! – вспыльчиво продребезжал анимационный прообраз. – Не то начнете знакомство с очередным местом службы с гарнизонной гауптвахты.
Главный «политрабочий» дивизии говорил таким образом, что на губах его постоянно блестела слюна. Складывалось впечатление будто общаешься с плюющей коброй – постоянно хотелось отодвинуться подальше, чтобы до тебя не долетело. Понимая это, Шапокляк Громозекович (на самом же деле, как следовало из надверной таблички, сие «произведение» ленинской политакадемии именовалось Брызгуновым Тимофеем Ильичем) старался «орошать» собеседника еще больше. Прекрасный способ заткнуть рот последнему. Короче, если не желал наглотаться брызгуновской слюны, значит, мгновенно переходил с диалога на монолог. Причем – пассивный.
Я стоял и молчал, ожидая очередных выпадов этого неприятного хрипоплюя. Но отсутствие с моей стороны каких-либо «признаков жизни», предусмотренное Строевым уставом по команде «Смирно», не оставляло ему повода для дальнейшего нагнетания напряженности. Безрезультатно поелозив злющими глазками по моей скромной персоне и не найдя ни малейшего повода для начальственных упражнений на субординационном поприще, «начпок» (так его за глаза величал кое-кто из-за маленького росточка) выпрыгнул из своей «люльки» и вдруг обмяк.
– Ладно, приехал так приехал. Приказ-то командующего войсками округа не отменишь. Оформляйтесь как положено и – в редакцию. Там сейчас забот – невпроворот…
Сделав еще пару неуверенных шажков в пространстве, главный врачеватель душ человеческих словно почувствовал себя черепашкой без панциря. Быстро шмыгнув обратно в мягкое хранилище драгоценной задницы, торопливо и слюняво загýбив (но не загубúв) длиннющую для его пигмеевского формата сигарету, он будто вновь обрел свой должностной футляр.
Мгновение и испепеляющий глазной «транглюкатор» опять подсел на «свежую батарейку». Хриплючий рык снова звуковым кнутом засвистел у меня перед носом. Благо хоть приличное расстояние от двери, где прочно обосновался я, до кресла «чемпиона по плевкам в подчиненных» превышало личные «олимпийские» рекорды Тимофея Ильича.
– Да, кстати, а Вы в курсе, что у нас на днях дивизионные учения начинаются? Вот и проверим, что за «подарок» мне окружники сделали. Выведете походную типографию в поле, дадите полевой номер – значит, будем считать, что я «подарок» принял…
Но Брызгунов «подарка» не принял ни этими днями, ни годами позже. И не потому, что старенькая АТМ (автотипография, модернизированная) и «новенькая» БПК (бесшрифтовой полиграфический комплект) накрепко пустили бесхозные «корни» в парке ОРВБ (отдельного ремонтно-восстановительного батальона). Прогнившие, разукомплектованные, они двумя грудами металлолома громоздились в незакрытых рембатовских боксах. Привести в «божеский» вид такую технику можно было месяца за три-четыре. Да и то, если все армейские службы сработают как часы. А вот с последним в войсках всегда была проблема.
Естественно, о полевом выходе нерабочих походных типографий не могло быть и речи.
– …Что значит типография на учения не выйдет? – брызнул злобой и чуток не долетевшей «влагой» начпок. – Товарищ старший лейтенант, Вы в своем уме? Да я уже начальнику политотдела армии дату назвал, когда полевой номер газеты ляжет ему на стол. А он, судя по всему, окружникам доложил об этом. Вы понимаете, скольких людей Вы ставите под удар своим безответственным заявлением? Вот, ерш вашу так, послал бог мне специалиста!
– Так, а я тут причем? – ужасаясь этому несправедливому «наезду», совершенно искренне возмутился я. – Не я же вашу технику загубил.
– Ах, вот, значит, как! – сорвавшись на пискляво-высокие нотки, обдал меня очередной порцией брызгучей ненависти Тимофей Ильич. –«Вашу технику»? Нет уж, мил человек, «не нашу», а вашу! И за то, что Ваша техника, находящаяся на «НЗ», оказалась фактически в небоеготовном состоянии, а тем самым сорвала выполнение поставленной задачи в учебно-боевой обстановке, я Вас отдам под трибунал!
– Простите, товарищ подполковник, каким образом? – Моя чаша терпения в очередной раз переполнилась и плеснула на некогда зажженный во мне огонь уставного поведения. – Я второй день, как прибыл. Вы тут годами не проверяли технику, а только-только прибывший человек у Вас крайним оказался. Кроме того, перед самыми дивизионными учениями Вы отправили моего предшественника во Львовское училище на курсы повышения квалификации и мне не у кого принимать должность. Из-за этого, по Вашей милости, мне два месяца находиться за штатом и не получать полностью положенное денежное содержание. Кого же под трибунал отдавать надо?
– Да как Вы смеете! Я ж Вас…!
Его костлявые худенькие пальчики скрючились и что-то с хрустом сжали со всей имеющейся в наличии силенкой. Нетрудно было догадаться, что это «что-то» ни что иное как мое горло. То есть, так бы очень хотелось Брызгунову. Но увы…Не ожидав такой расстановки акцентов, претендент на шапокляковского родственника вдруг дико закашлялся. Похоже, захлебнулся собственными злобой, слюной, желчью и черт знает чем еще. Опасаясь очередного приступа-спазма, начпок стал говорить заметно спокойней. Тем более что сказанное мною справедливо и больно хлестнуло его по начальственному самолюбию. Последнее рекордсмену по заплеву окружающего пространства на какое-то время пришлось свернуть в трубочку и упрятать подальше… И в какой-то мере даже «включить» оправдывающийся тон.
– А во Львов ваш предшественник, между прочим, направлен в соответствии с распоряжением начальника Главпура.
Находясь в полной уверенности, что «посадил меня на место» столь громкой фигурой в армейской иерархической пирамиде, Брызгунов победоносно посмотрел на меня и стал постепенно вновь наливаться значимостью своего должностного положения. Ходуном заходили шапокляково-громозековы достопримечательности. Навыворот, очередным произведением трубопрокатного завода, пошли губки широченного (хоть на «Камазе» въезжай) ротика. Заблестела на них и очередная порция метательного «снаряда». До очередного наезда на пришедшегося не ко двору старлея оставались какие-то мгновения.
Пришлось включать «тяжелую артиллерию» и мне.
– А в соответствии с чьим, по Вашему мнению, распоряжением я к Вам прибыл, товарищ подполковник? Не интересовались? Кстати, того же самого названного Вами должностного лица. Не было бы его желания посадить на должность ответсека в льготном районе одного «пиджака» ( двухгодичника, оставшегося «в кадрах»), я бы никогда не согласился на перевод сюда.
Начпок проглотил очередной предназначавшийся мне коктейль из злости, слюны и желчи. Запущенный им на меня начглавпуровский «каток», не достигнув цели, развернулся и заелозил по своей же начальной «пусковой установке».
Образовалась пауза, в ходе которой Тимофей Ильич под клубы сигаретных затяжек лихорадочно пытался найти достойный выход из сложившейся не в его пользу ситуации. Но, увы. Скромный ассортимент извилин, ютящихся в небольшой черепной коробке, не стал правильным (как в той детской игре) маршрутом для «шарика» правильного решения. И правая «политрабочая» рука комдива звезданула по отсутствующему редактору-предшественнику.
– А ведь этот толстозадый меня уверял, что у него все готово к учениям. Потому я его и отпустил на курсы. Вот, блюм, бумагомаратели хреновы. Никому верить нельзя. Ну, вернется, я ему устрою.
Естественно, ничего начпок экс-редактору по приезде последнего из Львовской «политухи» не сделал. Тот уже был окружным корреспондентом и фактически находился в первой служебной командировке в своей бывшей дивизии. А это значило, что он мог «копнуть» любую тему и, зная истинное положение дел, «накопать» так, что мало не покажется.
Понимая это даже своим скудным «извилистым» набором навершия более чем скромной, дистрофичной фигуры, Брызгунов лишь заискивающе поздравил бывшего подчиненного с должностной передислокацией. «Скидай сапоги! Власть переменилась!»
Меня же уговорили принять должность и технику у предшественника такими, какими они были на тот момент – потом, дескать, сам потихоньку все восстановишь. Так повелось в армии. Если вновь прибывший тянул с «пересменкой», то несмотря ни на какие положительные качества последнего, он автоматически попадал в разряд чмуриков, которых сторонились. Должность со всем полагающимся скарбом обычно передавалась за «накрытой полянкой» в надежде, что мифическое «наличие присутствия» и его кондиционность когда-то доживут до положенного планового списания.
Доживало не всегда. И тогда кому-то, считалось, просто не повезло. Выговорешник, строгач, а то и неполное служебное соответствие могли серьезно разнообразить ассортимент оборотной стороны его служебной карточки.
Мне до планового списания дожить было не суждено. Технари четко дали понять: коль поставил свою закорючку в акте приемки – все, получи в наследство все недоработки предшественников. Ну, а приграничная дислокация дивизии в условиях полыхающей иранской революции, а вслед за ней и кровоточащего афганского «интернационального долга», увы, не предполагала моей расслабленности. Пришлось восстанавливать технику и ее укомплектованность по полной программе. Благо вскоре на должности начальника типографии появился толковый прапорщик «со связями». И проблему с походными типографиями мы вскоре решили.
Правда, на наши отношения с теперь уже полковником Брызгуновым это никак не повлияло. Как я уже говорил, «подарка» окружников в моем лице он так и не принял. На долгие почти три года, начпок превратил мою службу в этом соединении в кромешный ад – с неприкрытой травлей, которую все видели, и прочими «прелестями» несложившихся отношений. Даже несмотря на то, что дивизионку (теперь уже – нашу) мы вскорости вывели на лидирующее место в округе.
Несколькими годами позже в полный голос заговорили о психологической несовместимости, вызывающей чувство нетерпимости. И я в какой-то степени смог оправдать поведение Тимофея Ильича. Но только «в какой-то степени». Тяжело пережитые годы-то не исправить.
Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что именно эта нетерпимая атмосфера дали мне ту необходимую иммуно-должностную защиту, которая в дальнейшем позволяла спокойней переживать начальственные наезды.
Так что, спасибо, начпок!
В. РАЗИН
2015 г.
Следующая подстраница "Чернобыльская командировка"
Все права на материалы, используемые на сайте, принадлежат их авторам или администратору (если статья без подписи). Перепечатка (копирование) материалов в любом виде - только с письменного разрешения. Для интернет-ресурсов - без ограничений при обязательном условии: активная ссылка с указанием наименования сайта и авторства. | 