«Партия наш рулевой» - это второй по частоте применения лозунг после «Слава КПСС». Мало кто из рядовых членов партии задумывался над смыслом  этого лозунга. Со «Славой КПСС» тут всё понятно!  Слава и слава, и ещё как в известном анекдоте про чукчу, слава - это не человек!

          Так вот логика тут такая:  раз есть рулевой, то должны быть и «рулимые», управляемые рулевым рядовые члены партии. Их должно быть как можно больше, партвзносы не последнее дело, да и партийное воздействие на членов партии всегда значимее, чем на беспартийных. Даже при  «Отце родном, друге всех и вся»  с беспартийных «взятки были гладки», а в брежневские  времена тем паче… Далее по нашей советской обыденности, раз есть процесс, то нужен Его Величество План для этого процесса.  И такой план был - «План наращивания членов партии». Правда, узнал я  о таких планах, послужив офицером какое-то время и поучаствовав в партийных делах  на выборных должностях в то ли парткоме, то ли в бюро, уж не помню где.

         Замполит нашего курсантского батальона подполковник Богодаров Петр Петрович (изм.), как верный сын партии такой план составил  и воодушевленно начал растить кандидатов в члены партии. Уже к исходу первого курса в роте существовала партийная ячейка, возглавлял которую курсант Калинин. С особой значимостью и важностью  новоявленные кандидаты в члены партии проводили свои собрания, принимали  решения: горячо одобряем и поддерживаем линию партии и лично тов. Главного коммуниста на то-то и то-то, ура!

       Случилось и мне уже на 1-м курсе попасть в список кандидатов в кандидаты.    Останавливает меня как-то замполит Петр Петрович и очень проникновенно, называя меня на «Вы» и по имени отчеству сообщает мне, что, мол, де есть мнение принять Вас  кандидатом в члены партии…

        Здесь останавливаю свои воспоминания и откручиваю время лет, эдак, на десять назад. Во дворе 7 и 8 корпусов 50%-70% ребят поступали в училище, становились лейтенантами и, находясь в увольнении или отпуске, делились полученным опытом с малышней, которой  ещё только предстояло  определиться со своим будущим.  Наилучшим таким рассказчиком был некто В.П., ныне полковник в отставке, проживающий в Москве, причём свою просветительскую деятельность он  начал ещё старшеклассником, доходчиво поясняя моменты, которые семья и школа оставляли без какого-либо внимания. Было интересно! Один из его пассажей, относящийся к теме  моего воспоминания  хорошо запомнился, вот он: «….рабочий день в полку заканчивается в 18.00, все идут на партсобрание, а я - пиво пить потому, что беспартийный..».

        В 1968 году, когда   под   серьёзным давлением родителей, было  принято решение поступать в БВОКУ, следующим, не афишируемым решением было,…а вот в партию  вступать я  не стану, после 18.00 буду свободным человеком…  Таким образом мнение Петра Петровича и партийной организации  о моём кандидатстве в члены партии было встречено во всеоружии.  Со значимым  видом я сообщил, что ещё не созрел для такого ответственного шага и  могу не оправдать высокого возлагаемого на меня  доверия! При этом мне не удалось избежать  интонации водителя тов. Саакова, отчитывающего незадачливых  похитителей комсомолок, отличниц и просто красавиц в известном фильме.   Иронии Петр Петрович не заметил, одобрил моё серьёзное отношение к этому делу и оставил меня в покое, но как оказалось не очень надолго.  

       План-то имеется и его нужно выполнять! На 2-ом  курсе таких предложений от замполита поступило достаточно много, и крыть уже было не чем. Чувствовал, что  не получится после 18.00 мне пивка попить….  Но тут неожиданно подоспела помощь, откуда и не ожидалось. Отец в 1969 году уволился по выслуге лет и в пожарном порядке переехал всем семейством на малую родину в г. Запорожье и я стал, таким образом, иногородним курсантом.   Вот тут  Петру Петровичу  я и  выдал новый аргумент: теперь  в увольнение хожу не под родительское крыло, а с товарищами в город, вдруг нарушу дисциплину и не оправдаю…..и  т.д. и т.п. Такой поворот дела, показался замполиту существенным,  и мне была предоставлена возможность проверить себя в новых условиях. Так как дисциплину в увольнении  я не осквернял, учился на «отлично»,  мнение о кандидатстве не оставляли замполита, он регулярно «прихватывал» меня и вел задушевные беседы по существу вопроса.

        Так продолжалось до начала выпускного 1972 года. Сразу после новогодних выходных я вновь был остановлен прежним вопросом: «Ну что??? Созрели??». Ответом было моё прежнее блеяние, мол де не готов…

        Петр Петрович нахмурил брови и предложил проследовать с ним в канцелярию батальона. Там в канцелярии при закрытых дверях замполит батальона всегда выдержанный, не допускающий даже  грубых слов, сказал речь! Смысл речи  в том, что всё  дело   в сроке действия партийных характеристик, и если не вступить в партию в училище, то придётся в войсковой части работать год и после года совместной службы можно будет просить у коммунистов характеристики.  Служба может не задаться, в партию не примут, а за это время умные однокурсники уйдут далеко вперед. Если бы  речь Петра Петровича, засняли на камеру и показали в новостях сейчас , выглядела она бы так: «Ты..пи-пи-пи, если пи-пи-пи не вступишь пи-пи-пи в партию пи-пи-пи, то ты пи-пи-пи не то что красный диплом пи-пи-пи не получишь пи-пи-пи, а умрешь пи-пи-пи командиром взвода пи-пи-пи потому, что пи-пи-пи, далее шло объяснение по какой причине. Пока ты пи-пи-пи, твои пи-пи-пи друзья пи-пи-пи уже пи-пи-пи майорами пи-пи-пи будут пи-пи-пи. Иди пи-пи-пи напиши пи-пи-пи заявление пи-пи-пи отдай Калинину пи-пи-пи».  

        Подавляя в себе удивление от такого объяснения и душивший смех,  выдавил из себя: «Есть! Давно бы так, товарищ подполковник, доходчиво объяснили!», - стремглав кинулся выполнять приказание. Из БВОКУ я уезжал с серенькой книжечкой в кармане, почти с гарантией, что командиром взвода уж я-то не помру. В своё оправдание скажу, что карьеристом все-таки не был, активно работал в партийной организации, свято верил в коммунистические идеалы,  одобрял и поддерживал, как лично горячо и любимого, так и в целом, партбилет не сжёг, храню и ныне.     

        В заключение хочу выразить такое своё мнение: курс на «всеобщую партизацию» вел в тупик, 19 миллионов «рыхлых» коммунистов не вышли на защиту своей партии. Среди миллионов легко спрятаться одному рядовому коммунисту, вроде, я готов выступить на защиту, а они (19 млн.-1) нет,  один в поле не воин - почти 100% оправдание. Но вот не задача,  показывают сюжет по «ящику», Ельцин подписывает декрет о запрете КПСС, и делает это  под стонания Горби: «Борис Николаевич, Борис Николаевич!», - как-то нерешительно, а  я сжав зубы повторяю: «Подписывай, подписывай!».  Это надо же так завалить рулевому, да и нам всем, дело!   Почему так? Нет однозначного ответа. Прав был Отец всех народов, когда    говорил, что партия должна быть наподобие ордена меченосцев.