Состояние русской армии перед  Отечественной войной 1812 года

В России чувствовали приближение войны и уже с конца 1810 года начали вести подготовку к войне. Существовали  специальные органы, в обязанности которых входили наблюдение за приготовлениями к войне стран потенциального противника и нейтрализация деятельности иностранных разведок.

Разведывательная деятельность военного ведомства осуществлялась в области стратегической разведки – добывание секретной политической и военной информации за границей, тактической разведки, сбор сведений о войсках противника на территории сопредельных государств, контрразведки – выявление и нейтрализация агентуры спецслужб Франции, и ее союзников и войсковой разведки.

При Военном министерстве был создан специальный орган, занимавшийся руководством и координацией деятельности разведки. В 1810-1811 гг. он существовал под названием «Секретная экспедиция – канцелярия при военном министре», его штат состоял из управляющего, четырех экспедиторов и переводчика. В начале 1812 г. экспедиция стала именоваться «Особая канцелярия военного министра». Она подчинялась непосредственно министру, результаты ее деятельности не включались в ежегодный министерский отчет, а круг обязанностей сотрудников определялся особыми правилами.

До 19 марта 1812 года руководил этим разведывательным органом сотрудник Военного министерства полковник Воейков, воевавший вместе с Барклаем еще в Финляндии в 1809 года. Штат канцелярии состоял из подобранных самим Барклаем молодых гражданских лиц, хорошо знавших иностранные языки. С 21 марта 1812 года  пост директора Особой канцелярии занял способный штабной офицер полковник Арсений Закревский, хорошо зарекомендовавший себя в последних войнах с Францией, Швецией и Турцией. Закревский курировал военную разведку до сентября 1812 года. Наряду с этим он был занят исполнением обязанностей старшего адъютанта Барклая-де-Толли. Чуйкевич, назначенный 6 июля 1812 г. оберквартирмейстером корпуса Платова, Майер и Барклай-де-Толли дополнительно выполняли функции дипломатических чиновников при армии. Кириллин «сверх занимаемой должности исправлял таковую же при Собственной канцелярии Главнокомандующего»[16].

Для налаживания стратегической разведки предстояло подыскать лиц, способных создать агентурную сеть для получения достоверной информации о военно-экономическом потенциале иностранных государств. Именно на основе добываемой ими информации должны были составляться прогнозы о вероятных действиях противника и вырабатываться собственная стратегия. Летом 1810 года Барклай в докладе Александру I дал анализ состояния подготовительных мероприятий на случай войны и выдвинул программу организации деятельности стратегической разведки. Считая, что для разработки военных планов ему нужно «будет иметь обстоятельнейшие известия о военном, статистическом и политическом состоянии соседствующих государств», он просил разрешения направить в русские посольства военных чиновников.[17] Его просьба была удовлетворена. Уже в августе-сентябре того же года он направил русским послам в странах Европы инструкции по добыванию разведывательной информации. Позднее в европейские столицы назначили военных агентов, которым поручалось собирать сведения о ходе подготовки Наполеона к войне. В Париже эти функции возлагались на полковника Александра Чернышева.

К моменту вторжения «Большой армии», войска России насчитывали около 400 тысяч человек, из них противопоставить армии Наполеона можно было только около 220 тысяч человек.

Военные неудачи 1805 и 1807 гг. заставили правительство осуществить в армии ряд мер, свидетельствовавших об отходе от прусской системы организационных, тактических и воспитательных принципов.

Усвоение наполеоновского опыта к 1812 году способствовало усилению русской армии. Но главные источники русской военной силы заключались не в заимствованиях со стороны, а в ней самой. Во-первых, она была национальной армией, более однородной и сплоченной, чем разноплеменное воинство Наполеона, а во-вторых, ее отличал более высокий моральный дух: русские воины на родной земле одушевлялись патриотическим настроением.

Русский командный состав, хотя в целом и уступал наполеоновскому, был представлен к 1812 году не только высокородными бездарностями, но и талантливыми генералами, которые могли поспорить с маршалами Наполеона. Первыми в ряду таких генералов, не считая оказавшегося в начале войны не удел М.И. Кутузова, стояли Барклай и Багратион.

Михаил Богданович Барклай де Толли – потомок дворян из Шотландии, сын бедного армейского поручика – достиг высших чинов благодаря своим дарованиям, трудолюбию и доверию, которое с 1807 года возымел к нему Александр I. Дальновидный и осмотрительный стратег, «мужественный и хладнокровный до невероятия  воин, великий муж во всех отношениях».

Барклай, несмотря на все метаморфозы его прижизненной и посмертной славы, заслужил признание крупнейших умов России и Запада как «лучший генерал Александра»

. Военачальником совсем иного типа был князь Петр Иванович Багратион – отпрыск царской династии Багратионов в Грузии, правнук царя Вахтанга VI, любимый ученик и сподвижник Суворова. Посредственный стратег, он тогда не имел себе равных в России как тактик, мастер атаки и маневра. Стремительный и неустрашимый, воин до мозга костей, кумир солдат, Багратион к 1812 году был самым популярным из русских генералов. «Краса русских войск», – говорили о нем его офицеры.

«Отдельными соединениями в армиях Барклая и Багратиона командовали генералы, уже прославившие себя в многочисленных войнах трех последних царствований. Предприимчивый, отважный и великодушный герой, едва ли не самый обаятельный из полководцев 1812 года Николай Николаевич Раевский. Энергичный и стойкий, слывший олицетворением воинского долга Дмитрий Сергеевич Дохтуров. Легендарный атаман Войска Донского Матвей Иванович Платов. Изобретательный Петр Петрович Коновницын, который соединял в себе барклаевское хладнокровие, багратионовский порыв и дохтуровскую стойкость. Разносторонне одаренный Алексей Петрович Ермолов – в одном лице вольнодумец, мудрец, хитрец и храбрец; упорный, прямодушный и благородный Александр Иванович Остерман-Толстой, нравственные качества которого высоко ценили А.И. Герцен и Ф.И. Тютчев; великолепный, с феноменальными способностями, артиллерист и удивительно талантливый человек».

В 1812 году перед лицом врага, вторгшегося на русскую землю, они пережили небывалый патриотический подъем, который позволил им в наивысшей степени и с наибольшей пользой для отечества проявить все их способности.

Но, главная беда русской армии заключалась тогда не в малочисленности, а в феодальной системе ее комплектования, содержания, обучения и управления. Рекрутчина, 25-летний срок военной службы, непроходимая пропасть между солдатской массой и командным составом, муштра и палочная дисциплина, основанная на принципе «двух забей – третьего выучи», унижали человеческое достоинство русских солдат. Офицерский состав русской армии комплектовался, в отличие от армии Наполеона не по способностям, а по сословному принципу – исключительно из дворян, зачастую бес талантных, невежественных- многие офицеры гордились тем, что, кроме полковых приказов, ничего не читали.

«Действие колоннами, рассыпной строй, прицельная стрельба – все это говорило о том, что в тактическом отношении русская армия возвращалась к суворовской школе. Об этом свидетельствует и «Наставление господам пехотным офицерам в день сражения», изданное весною 1812 года.»

Русская армия к 1812 года представляла собой хорошую боевую силу. Войны с Наполеоном -1805, 1807-1808гг.; со Швецией – 1808-1809 гг., с Турцией -1806-1812 гг. дали солдатам и офицерам богатый боевой опыт. «Генералы – многие из них участники славных походов Суворова и Кутузова – были хорошими начальниками. Но наличие иностранцев на командных и штабных должностях отрицательно сказывалось на армии. Эти люди, не знающие национальных особенностей русского солдата, не понимающие суворовских методов обучения и воспитания войск, подчас не владеющие русским языком, были подлинным бичом армии. Их отсталые методы ведения военных действий, приверженность к отжившим формам построения боевых порядков шли вразрез с новыми методами румянцевской, суворовской и кутузовской боевой школы, давшей армии таких талантливых боевых генералов, как Багратион, Ермолов, Дохтуров, Платов, Кутайсов, Тучков, Раевский, Кульнев, Неверовский и другие участники побед Суворова и Кутузова».

Организация русской армии была следующей: пехоту составляли собственно пехотные, гренадерские и егерские полки. Следует особо подчеркнуть увеличение количества егерских полков русской пехоты к 1812 году, представлявших собой особый род пехоты, созданный Румянцевым и развитый Кутузовым,- к 1812 году  из числа 160 пехотных полков 50 было егерских. Пехотный полк состоял из двух действующих батальонов, каждый численностью 500-600 человек, и одного запасного. Два полка составляли бригаду. Артиллерия состояла из отдельных рот 12-орудийного состава. Роты были батарейные, легкие и конные, придаваемые поротно к пехотным и кавалерийским соединениям, а также сводимые в артиллерийские бригады.

Войсковым соединением, пехоты и артиллерии были пехотные дивизии в составе трех бригад – две линейные и одна егерская и трех артиллерийских рот.

Кавалерия делилась на регулярную – полки драгунские, кирасирские, гусарские и уланские и нерегулярную – полки казачьи, башкирские, татарские и другие. Кавалерийские полки, как правило, по одному придавались пехотным соединениям и, кроме того, составляли кавалерийские корпуса. Пехота, артиллерия и кавалерия сводились в пехотные корпуса. Состав корпуса: две реже три пехотные дивизии, один, реже два кавалерийский регулярный полк, казачьи полки и рота конной артиллерии.

Таким образом, высшим тактическим соединением русской армии к 1812 году был пехотный корпус из трех родов войск. Несколько пехотных и кавалерийских корпусов с приданными казачьими полками, инженерными войсками и органами тыла составляли армию.

Кавалерия составляла до одной шестой численности войск, а с казачьими полками – свыше одной пятой. Артиллерия входила в состав соединений и, кроме того, являлась армейским резервом. Численность артиллерии обеспечивала по четыре орудия на 1 тысячу человек пехоты и до пяти орудий на 1 тысячу человек конницы.

Инженерные войска состояли из четырех понтонных и пяти пионерных рот. В 1811 года русская армия получила новый устав. Согласно уставу основным построением батальона был трехшереножный развернутый строй, улучшавший условия стрельбы. Для атаки батальон строился в колонны. Общий боевой порядок был линейным. Впереди рассыпались в стрелковую цепь егеря, за ними в развернутом строю, с интервалами для артиллерии, строились батальоны первой линии. Во второй линии, в 200-300 шагах от первой, строились батальонные колонны для массированного удара при атаке или контратаке. Конница сосредоточивалась на флангах или позади пехоты, и предназначалась для удара холодным оружием. Артиллерия располагалась или в боевом порядке пехоты – легкая, или массированно на возвышенных местах за боевыми порядками, или на флангах – тяжелая. Часть артиллерии всегда оставалась в резерве.

В новом уставе получили отражение принципиальные указания передовой русской военной школы, а именно: требования активности боевых действий; ведение наступательного боя совместными усилиями пехоты, артиллерии и конницы; тщательная боевая выучка на основе личной инициативы и самостоятельности боевых решений. Особенно подчеркивалось значение стрелковой подготовки: «Не шумом берут неприятеля,- но прицельным выстрелом… Нет нужды доказывать, сколь важно и необходимо, чтобы солдаты обучены были цельно стрелять. Опыты поучают, что и самые успехи в военных действиях много от совершенства в искусстве сем зависят».

Кроме устава, в армии были введены «Учреждение для управления большой действующей армии», регламентировавшее вопросы руководства боевыми действиями; «Общие правила для артиллерии в полевом сражении», представлявшие собой боевой устав артиллерии; «Наставление господам офицерам в день сражениям, написанное в духе суворовских поучений и кутузовских приказов. Этот последний документ содержал ряд весьма ценных указаний по воспитанию и боевой подготовке войск перед войной 1812 года и явился результатом обобщения боевого опыта русских войск в конце XVIII и начале XIX веков.

Наставление требовало от офицеров активности и инициативы, в нем указывалось: «Офицерам не довольствоваться одной перестрелкой, но высматривать удобного случая, чтоб ударить в штыки, и пользоваться сим, не дожидаясь приказания».

Русские войска в основном были разделены на три армии: 1-я Западная армия – главнокомандующий – Барклай де Толли сосредоточилась в районе Россиены – Лиды 110 тысяч человек и 558 орудий; 2-я Западная армия главнокомандующий – Багратион сосредоточилась в районе между pеками  Неман и Западный Буг – 45 тысяч человек и 216 орудий; 3-я резервная, обсервационная армия – командующий – Тормасов сосредоточилась южнее Полесья, в районе г. Луцк – 40 тысяч человек и 168 орудий; правый фланг армий на Петербургском направлении прикрывал отдельный корпус Витгенштейна 10 тысяч человек в   общем резерве стоял корпус Эртеля. Кроме того, в Молдавии стояла армия Чичагова. Крупнейшим недостатком развертывания русских войск было распыление сил и их разобщенность. Так, между 1 и 2-й армиями разрыв доходил до 100 км, а между 2 и 3-й армиями – более 200 км.

Вооружение русской армии обеспечивала достаточно развитая в то время военная промышленность. Так, российские заводы ежегодно изготовляли до 150-170 тысяч ружей, 800 орудий, свыше 765 тысяч пудов снарядов. Качество русского оружия, в целом, не уступало, а в ряде случае и превосходило европейские аналоги. Например, ресурс русской пушки тех лет, по числу выстрелов был в 2 раза выше французской.

Крупный контингент российских войск, примерно 50 тысяч человек находился тогда на юго-западе, где только что окончилась война с Турцией. Часть войск оставалась на Кавказе, где продолжались боевые действия против Персии. Кроме того, войска располагались в Финляндии, Крыму и во внутренних районах России.

В целом численность российских вооруженных сил и то время не уступала наполеоновским войскам.

Исходя из ситуации на западных границах, российское командование отвергло идею наступления и избрало оборонительный план действий.

Читайте "Тыловое обеспечение французской армии перед войной 1812 г."   "Тыловое обеспечение русской армии в войне 1812 г."