Отрывок из книги А.В. Лопаты
"Записки начальника Генерального штаба Вооруженных сил Украины"
Бакинское ВОКУ
Бакинское высшее общевойсковое командное училище было основано в 1920 г. на базе командирских курсов, которые затем были преобразованы в 1-ю Азербайджанскую военную школу.
Впоследствии училище неоднократно меняло название: в 1924 г. оно было переименовано в Закавказскую военно-подготовительную школу РККА и стало прототипом суворовских училищ, а в ноябре 1930 г. эта школа была реорганизована в среднее военно-учебное заведение — Бакинскую пехотную школу комсостава РККА имени Орджоникидзе с трехлетним сроком обучения (затем — Бакинское пехотное училище). В марте 1954 г. училище было переименовано в Бакинское военное училище.
По мере возникновения необходимости готовить офицеров-организаторов общевойскового боя, в 1958 г. в Советском Союзе создается сеть высших общевойсковых командных училищ. В их числе было и Бакинское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета Азербайджанской ССР. В последующие годы за счет совершенствования учебной базы оно развилось в одно из ведущих военно-учебных заведений Советского Союза.
В походном строю со знаменем Бакинского высшего общевойскового командного училища.
Слева, в первой шеренге, — полковник Крепышев, справа — подполковник Злодеев.
Знаменщик — курсант А. Пинчук, левый ассистент — курсант А. Лопата. Баку, 1963 г.
Учеба в Бакинском высшем общевойсковом командном училище оставила у меня добрую память о многих людях. Я хорошо помню начальника училища генерал-майора Федотова, заместителя начальника училища полковника Крепышева, офицера штаба подполковника Кобылкина, преподавателей - Рекубрацкого, Пиргалина… Строгого и справедливого командира батальона полковника Медведева, командира моей 3-й роты майора Шибанова, командира взвода капитана Голованова, командира 4-й роты майора Левандовского, молодого педагога Набиркину и многих других. В процессе учебы эти люди стремились сделать из нас офицеров, грамотных людей и беззаветно преданных своему делу воинов.
Передовики учебы Бакинского ВОКУ, слева направо: старшина А. Лопата, сержант Г. Шведов,
ст. сержант А. Пинчук, мл.сержант А. Бахрушин, сержант Г. Лоп…, В. Швецов, старшина В. Чирвин,
сержант С. Никулинский, курсант Н. Святкин, курсант В. Кручинин
Газета «Красная звезда» от 21.06.1964 г. № 145 (12361)
Училище подняло меня над собственным «я», был коллектив и товарищи, была ответственность за людей, и личное уходило на второй план. Весь воспитательный процесс в училище был построен так, чтобы из молодого парня сделать военного профессионала, наставить его на путь беззаветного служения Отечеству и советскому народу. Подготовить офицера, готового в любое время выступить на защиту своей Родины — Союза Советских Социалистических Республик. На первом месте была профессиональная и марксистко-ленинская подготовка. Бакинское ВОКУ готовило общевойсковых специалистов полкового звена, в том числе и для действий в горах. Пройдя многомесячную подготовку, мы сдавали экзамены и зачеты по ведению боя в горах и завершали курс подготовки восхождением на вершину Шахдаг (пятитысячник Кавказа). После восхождения каждый понимал, кто он есть в этой связке курсантов — будущих офицеров. Старшие товарищи говорили, что подняться быстро на гору можно, но гораздо тяжелее с нее спускаться, тем более падать. Переводя на житейский язык, это означало — быстро вырваться в большие начальники иногда можно, но с той высоты тяжело падать, как и с горы Шахдаг.
Фото у развернутого Боевого знамени БВОКУ. 1962 г.
В училище видное место уделялось физической подготовке. Кроме плановых занятий работало много спортивных секций. Училищные команды достойно представляли БВОКУ на различных спортивных соревнованиях, проводимых не только в рамках Закавказского военного округа, но и в Вооруженных силах СССР. В моей памяти сохранилось несколько тяжелых эпизодов курсантской спортивной жизни. К ним можно отнести и соревнования в кроссе на три километра на первенство ЗакВО (г. Тбилиси). Меня не включили в состав сборной училища по причине пропуска тренировок, а я, выступая в личном первенстве, занял первое место. Тренер возмутился, так как училищная команда не выиграла первенство: «Это Лопата виноват, он показал личный результат назло мне».
На соревнованиях на кубок Поддубного в г. Ейск я не рассчитал свои силы в кроссе на 5 километров: лидировал три километра, а два— «умирал» на дистанции; жуткая картина, еле отошел. Мне нравилось военное пятиборье, и я начал им заниматься, что требовало определенных усилий и времени. Так как учеба давалась легко и были возможности по службе, то спорт не мешал мне, а даже в определенной степени помогал. Физические нагрузки преодолевал легко.
Вскоре я стал командиром отделения, потом — заместителем командира взвода и старшиной роты. Я был старшиной 4-й роты на младшем курсе, то есть ходил на занятия с 3-й ротой, а командовал ротой на курс ниже.
Старшина А. Лопата
Такая практика была в нашем училище, и кроме меня было еще несколько курсантов, которые занимали такие же должности в других курсантских ротах. Командовать курсантским коллективом, члены которого хотя и были моложе, но относились к когорте будущих офицеров, было совсем непросто. Нужно было быть предельно принципиальным и честным при решении всех житейских вопросов курсантской роты. Не скрою, что многие курсанты расценивали мою требовательность к ним, как из ряда вон выходящее явление.
Курсантская рота имела четыре взвода по 30 человек, один из них состоял из выпускников суворовских училищ. Суворовцы прибывали в училище на второй курс и были не приучены к уборке помещений. Очередной наряд отказывался принимать службу до устранения недостатков в уборке.
Однажды и произошел подобный случай. Курсант Александр Сесюнин демонстративно отказался мыть туалет. На мой вопрос о причине он ответил, что его этому не учили, и попросил показать, как это делается. Мне пришлось показывать ему, как делается уборка туалета, понимая, что он явно издевается над старшиной роты. Саша, наблюдая за моей работой, комментировал, что у меня это хорошо получается, советовал продолжить уборку. Я, в благодарность за оценку своего труда, уложил Александра в унитаз, нежно придержал и спустил воду. Когда Сесюнин доложил, что урок он усвоил и готов закончить работу самостоятельно, предоставил ему такую возможность. Работа проходила под контролем нового наряда, а по окончании курсант долго мылся под краном и стер целый кусок душистого мыла. Это был первый туалет, убранный суворовцем Сашей. Давно нет с нами Александра Сесюнина, но тогда мы поняли друг друга и не оставили взаимных обид.
Инцидент
Обычный рабочий день, обычные занятия. Вечерняя проверка по расписанию. Старшина роты как всегда должен быть готовым к проведению этого мероприятия: список личного состава роты в книге вечерней поверки. Перед проверкой — вечерняя прогулка роты с исполнением строевой песни. Когда я построил роту на плацу, то, по команде: «Рота, строевым шагом — марш, запевай!», рота запела песню примерно следующего содержания:
Старшина у нас Лопата,
Бравый хлопец, хоть куда.
Три наряда на работу,
Он отвесит без труда.
Припев: Солдаты в путь…
Старшина, отец солдату
И в учебе и в бою.
Он всегда найдет лопату,
Нерадивому, в строю.
Припев.
Офицерами мы станем,
Нам учеба только впрок,
А лопату мы достанем,
И начистим черенок.
Припев.
Услышав эту песню, я, признаться, растерялся: необходимо было принимать какое-то решение. Я остановил роту и поблагодарил курсантов за такую «содержательную» песню. Настроение у меня было хорошее, я воспринял происходящее как шутку и сказал:
— Рота, спасибо! Строевым шагом марш!
Рота пошла, но начала хромать на одну ногу. Что это значит? Это значит, что левой ногой курсанты бьют четким строевым шагом, а правой ногой — легонько. И получается хромающий строй, двигающийся по плацу. Снова остановил роту и попросил перестать хромать и спеть строевую песню. Но они опять затянули «Старшина у нас Лопата».
Чувствую, что как старшина роты оказался в сложной ситуации. Надо было что-то предпринимать, и я приказал выйти из строя посыльным и отправил их за командирами взводов, которые проживали рядом. Посыльные ушли. Идет время. Командиров взводов нет. Я посылаю посыльного за командиром роты, который жил в километрах пяти, не меньше. Затем я оправил таким же образом посыльного за командиром батальона. Но время прогулки и вечерней поверки уже вышло. По распорядку дня в 22 часа по московскому времени все должны быть в постели.
На плацу появляется дежурный по училищу. Он подзывает меня к себе и приказывает немедленно положить роту спать. Я ему объяснил ситуацию, доложил, что послал посыльных за командиром роты и командиром батальона. Командир батальона Медведев жил далеко от училища, километров 10.
— С вашего разрешения я дождусь офицеров, — сказал я.
Выругавшись, дежурный ушел, а рота осталась на плацу. Я пытался ее увещевать, но явно ощущал, что рота выходит из подчинения. Для меня это было шоком. Такого никогда не было. Но у меня хватило выдержки, и я дождался, когда на плац первым прибыл командир батальона подполковник Медведев. Не успел он поздороваться, как тут же появились командиры взводов и даже командир роты. Наиболее ответственным человеком в этой ситуации оказался командир батальона, который каким-то образом прибыл раньше других. Видимо, посыльный воспользовался услугами такси и эту же машину взял командир батальона.
Командир батальона, выслушав мой доклад, приказал построить роту. Примечательно, что команда была отдана не командиру роты, а мне. Старшина роты Лопата подал команду: «Рота за мной, в походную колонну по три — становись!». Командир роты повторил эту команду и выполнил ее сам. Также поступили и командиры взводов. По команде: «Рота, строевым шагом марш, запевай!», песню запевал сам командир роты, майор Левандовский... Рота спела песню образцово. После этого, тут же, на плацу, командир батальона приказал провести вечернюю поверку. Естественно, света было недостаточно, но я знал свою роту поименно на память, до последнего курсанта, — хотя в ней было четыре учебных взвода. Называя фамилию курсанта, слушал ответ, глядя ему в лицо.
Проведя вечернюю проверку, вернул людей в казарму и дал команду «отбой». Личный состав ложится спать, но вдруг при моем появлении в подразделении курсанты идут на другой прием неповиновения или протеста — начинается гудение в одном углу, затем его подхватывает следующая часть личного состава, и по казарме из конца в конец разносится протяжное: «Уууу». Этот гул нарастает. Догадываюсь, какое будет следующее слово, и подаю предварительную команду: «Рота!..». Вдруг кто-то из курсантов вскакивает с койки и кричит:
— Прекратить! Вы же знаете старшину! Он не остановится ни перед чем и поднимет нас по тревоге!
Рота замолчала. Казалось, и этот инцидент исчерпан; я прилег отдохнуть, спал тут же, вместе с личным составом. Мне показалось, что только заснул, как меня поднял дежурный по роте и направил в канцелярию роты по приказу командира батальона. Я зашел в канцелярию роты, где находились командир батальона и все офицеры роты, и доложил о прибытии. Видимо, к тому времени у них состоялся тяжелый разговор. Командир батальона спросил:
— Доложите, старшина: что произошло? Я изложил суть произошедшего и подчеркнул, что за командирами взводов послал людей через десять минут после начала вечерней прогулки — фактически это было в 21 час 40 минут. Выслушав меня, командир батальона задал другой вопрос, теперь уже обращаясь к офицерам:
— Товарищ капитан, товарищи офицеры! Доложите, почему вы не прибыли по вызову старшины?
И командир батальона в присутствии меня начал спрашивать каждого офицера роты. Они оправдывались как могли, но мне показалось, что командиры взводов стояли за пределами плаца и безучастно наблюдали трагедию старшины.
— Товарищ Левандовский. Как я мог оказаться раньше вас на плацу? — спросил командир батальона. Майор Левандовский доложил, что он прибыл так быстро, как только смог, но командир батальона остался недовольным его ответом. Затем он обратился ко мне:
— У вас есть просьбы к командиру роты?
— Нет, — ответил я и был отпущен спать.
Показалось, только прилег, как прозвучала команда: «Рота, подъем — тревога!».
Я выдал личному составу оружие, полный комплект боеприпасов и все, что положено вынести в район сосредоточения. Рота под командой командира роты и командиров взводов ускоренным маршем двинулась к Волчьим воротам. Это в 11 километрах от училища, за пределами города.
Все несут свое оружие, боеприпасы. Это не всегда просто. А тут еще старшина бежит без личного оружия, так как оно находилось в другой роте, и подначивает.
— Давай помогу. Ты так хорошо пел о старшине, что твой гранатомет для меня будет игрушкой.
Беру гранатомет, помогаю одному, второму. При этом спрашивал:
— Ну, как тебе старшина?
— Да, хватит, старшина! Не мешай бежать, — отвечали мне, но не зло, а скорее, пристыжено.
Траншею рыли всю оставшуюся ночь. К утру подготовились к отражению атаки «вероятного» противника. Фактически до восьми часов утра люди работали своими саперными лопатками не покладая рук. А я, как старшина, был вместе с командиром батальона и некоторым офицерам предлагал свою помощь.
Учеба эта даром не прошла. Роту вернули в училище только к десяти часам утра. Для нее был оставлен расход питания в столовой, и, позавтракав, она отправилась на занятия. Пошел на занятия и я. Только прибыл в класс, как прибегает посыльный от дежурного по училищу.
— Старшина Лопата! Вас вызывает начальник училища.
И я, сознавая всю ответственность происшедшего, пошел в штаб училища. Меня встретил офицер — дежурный по училищу, и сказал:
— Ну что, старшина, доигрался? Иди, сейчас начальник училища тебя «поблагодарит» за твое упрямство и за то, что меня не послушал.
Захожу в кабинет к начальнику училища, докладываю. Генерал-майор Федотов поднимается и говорит:
— Доложите, старшина, что произошло вчера на вечерней прогулке?
Я ему подробно изложил всю историю.
— Ну, что же вы так приуныли — уж вид у вас больно провинившийся, — улыбнулся он. — Лично я на этом примере убедился в том, что из вас получится хороший офицер. Вчера вам рота устроила такую проверку, которую не все проходят. Вас не сломали. Вы выстояли. Поэтому вы, старшина, достойны поощрения. А для того, чтобы разрядить обстановку, в которой вы оказалась, я объявляю вам отпуск.
Ноги дрожали от волнения. Меня бросило в жар, но все происходило наяву, и генерал вручил мне отпускной билет.
— За это время вы сами себя приведете в порядок, и рота от вас немножко остынет, — сказал он. — А для того, чтобы вы не просыпали, я дарю вам на память будильник.
И он вручил мне ценный подарок, маленький будильник «Слава», по которому можно было ориентироваться даже ночью, так как цифры были нанесены фосфором. И вот с этими подарками,
поблагодарив начальника училища, я буквально на крыльях возвращался в класс. А тут дежурный: — Ну что, получил свое? — спрашивает ехидно.
— Так точно, товарищ капитан. Вот отпускной билет и ценный подарок. Сказано, что за образцовое выполнение своих служебных обязанностей.
— И это все? — растерялся офицер.
— Нет, не все.
— А что еще?
— Он сказал, чтобы с такими офицерами, как вы, товарищ капитан, я меньше встречался по службе, — ответил я и бегом побежал на занятия.
Мои товарищи, конечно, не ожидали, что так все закончится. Да я и сам не ожидал этого. Думал, что меня могут снять с должности старшины роты, что было бы большим позором. Но начальник училища был настоящим воспитателем.
Позже генерал Федотов предложил мне остаться командиром взвода в училище и даже при вручении диплома по окончании училища повторил это предложение, но я к тому времени уже выбрал себе должность командира мотострелкового взвода в Группе советских войск в Германии и попросил отпустить меня в войска, на что получил «добро» и сердечное напутствие на дорогу.
С генералом Федотовым связана еще одна памятная для меня история. Примерно за год до выпуска меня вызвал начальник училища и сказал:
— Старшина, я понимаю, что твоя фамилия нравится и тебе, и твоим близким. Я бы хотел предложить следующее. Пока мы готовим документы на своих выпускников, подумай над тем, чтобы несколько изменить свою фамилию. Например, на «Лопатин». Это поможет тебе в дальнейшей службе.
— Товарищ генерал, спасибо, можно мне подумать? — спросил я.
— Думай, только не долго.
Где-то три дня я мучился над этим вопросом. Я знал, что фамилия Лопата мне досталась от моего рода, что ее отстаивал и по жизни не один раз, и нашел в себе мужество, поблагодарив генерала
Федотова за доверие, отказаться от его предложения.
Часто в своих мыслях я возвращался в далекий 1963 год, чтобы вновь и вновь коснуться сложных проблем межнациональных отношений в Союзе, присущих советскому обществу, которые уже тогда видел генерал Федотов.
Генерал Гурьев вручает лейтенанту Лопате диплом с отличием и золотой медалью
об окончании Бакинского высшего общевойскового командного училища. 1964 г.
Учеба давалась мне легко. Я учился на «отлично» и окончил училище с золотой медалью, получив возможность выбрать себе последующее место службы… Вместе с дипломом об окончании училища я получил и диплом военного переводчика немецкого языка… Училище дало мне такую закалку, о которой можно сказать, что я получил ее на долгие годы.
Комментарии:
- история училища неверно трактуется автором, см. историю на нашем сайте;
- полковник Рекубрацкий В.Л. был начальником кафедры огневой подготовки, а не преподавателем;
- суворовских взводов в БВОКУ не было, в 1960-1966 гг. было по 2-3 человека в каждом взводе, а в 4-й роте только в 1-2 взводах. Суворовцы были приучены к уборке всех видов, однако курсанта с такой фамилией в 4-й роте не было, как и подобного происшествия, так как не было и унитазов – был обычный солдатский туалет тех времен. В 4-й роте скорее Лопату бы опустили головой - подразделение являлось далеко не простым;
- сержант Лопата учился в 6-й роте 2-го курсантского батальона, командиром которого был заслуженный фронтовик подполковник Костин Н.Ф., но автор его не вспомнил;
- командиром 1-го курсантского батальона был подполковник Злодеев Иван Васильевич, фамилия его промелькнула под фотографией, но указан там не комбат, а подполковник Злодеев. Таким образом, автор не вспомнил ни одной правильной фамилии комбатов. Зато воспользовался вымышленной фамилией «Медведев»... не для того ли, чтобы инцидент описать с фантазией?...
- более 1,5 месяца нам понадобилось, что разобраться в хитросплетениях автора, касающихся эпизода неповиновения роты. Ну, Анатолий Васильевич! Можно вручать «Оскара» за такую выдуманную от начала до конца историю! Как вспоминают бывшие курсанты 4-й роты 1-го батальона (1965 г.в.), они всегда пели песню «Солдаты в путь», про Лопату не сочиняли и не исполняли. Доморощенный поэт Лопата А.В. сам написал про себя сатирическое произведение и никак не мог придумать, куда его вставить в мемуарах, вот и придумал…. Но такого не было. Лопата был в 4-й роте старшиной около года, когда курсанты вернулись из Тбилиси после солдатского курса и учились на 2-м курсе. Авторитетом не пользовался, рота часто «гудела» и не только на вечерней поверке, но на большинство команд старшины. ЧП при Лопате когда он, якобы, вызывал офицеров батальона не было… Однако неповиновение роты старшине часто было выражено «хроманием» на плацу и гудением перед отбоем - начинал третий взвод, а заканчивалось в первом и втором взводах. Но никто никого не вызывал и не призывал заканчивать гудение. Само собой прекращалось. Все! Остальное – бурная фантазия автора, как он вызывал офицеров, участвовал в ночных учениях с боеприпасами. А вот тут генерал должен был помнить, что по тревоге в училище патроны не выдавали - назначенные курсанты выносили караульные патроны в опечатанном ящике... И уж, конечно, не было разговора с начальником училища и бравады перед дежурным по училищу и т.д. и т.п. В 4-ю роту через какое-то время был назначен старшиной Алексей Цурика, потом Олег Дудниченко, оба с этой же 4-й роты. На последнем курсе Лопата вновь становится старшиной теперь уже 2-й роты 1-го батальона (выпуск 1966 г.). Опять были случаи неповиновения и вместо Лопаты назначен новый старшина. Но и во 2-й роте дальше «хромания» и гудения дело не пошло;
- создалось впечатление, что пишет не умудренный опытом генерал, а курсант-хвастунишка, везде он был самый первый и самый лучший - мастер по ремонту, лучший сержант, лучший старшина, лучший спортсмен и т.д.
- и последнее по БВОКУ. Курсанты, имеющие успехи в овладении иностранным языком на протяжении всех лет обучения, допускались к экзамену по углубленной программе. Те, кто сдал экзамен, получали удостоверение военного переводчика, а не диплом, как пишет автор… Кстати, удостоверения военных переводчиков выдавались и в Суворовских военных училищах.
Только на 10 страницах текста мемуаров мы увидели столько неточностей, вымысла и самолюбования! Прочитали и дальше, но не будем комментировать, училища это не касается. Есть еще остросюжетные линии – эпизоды с ВАИ, генералом армии Язовым и др. Эпизод с отказом А.В. Лопаты по приведению к военной присяге РФ до 12.01.1992 г. также надуман. ВС РФ были образованы 7.05.1992 г. Ни до этой даты, ни после личный состав войск не был приведен к новой присяге. РФ стала правопреемницей СССР. Обидно стало и за Героя Советского Союза покойного генерал-майора Потемкина Алексея Николаевича, о котором автор пишет с теплотой, но «отправил» его с позором на пенсию в 1967 г. Выясняем, что прославленный генерал служил на высоких должностях, в 1970 г. стал генерал-лейтенантом, уволился в 1978 г. Вопрос, зачем понадобилось автору компрометировать покойного генерала?
Комментарии опубликованы не в защиту «чести мундира», а с целью придать объективность субъективному авторскому описанию, во многом вымышленному. Если бы это была художественная книга о военных приключениях, то вопросов бы и не возникло, но это мемуары…
Совет читателям: не принимайте все за «чистую монету», о чем пишет автор мемуаров – генерал-полковник ВС Украины (генерал-лейтенант Советской Армии) Лопата Анатолий Васильевич, хотя в аннотации книги и написано, что "воспоминания А. В. Лопаты выделяются своей честностью и правдивостью" (кстати эта фраза скопирована из мемуаров генерала армии С.И. Постникова за 2004 г.) . Этого мы как раз и не увидели: как шагнет, так сбрехнет…
Текст и фотографии из книги генерал-полковника ВС Украины А.В. Лопаты «Записки начальника Генерального штаба Вооруженных сил Украины» — К.: Издательский Дом «Военная разведка», 2014.
11.04.2016 г.
Начало
Биография генерал-полковника ВС Украины А.В. Лопаты
|
