Родился Исаак Айрапетович Газарян осенью 1915-го года.  Мальчик рос мужественным, смелым, серьезным и целеустремленным. Еще в дошкольном возрасте он практически стал в армейский строй.

 В Нагорном Карабахе тех времен было немало разношерстных политических сил и течений. Но Исаак сразу прикипел к так называемой Коммунистической роте. И не потому, что ею командовал его дядя – Агабек. Просто, как в том всеми любимом фильме «Свадьба в Малиновке», все, приходя в деревню, грабили местное население и даже убивали тех, кто был недоволен этим. А бойцы Коммунистической роты, заходя в тот или иной населенный пункт, наоборот, помогали сельчанам наладить хозяйство, охраняли их от мародерских набегов приверженцев иных «политических» взглядов. Тем и нравились Исааку, главной нормой жизни которого до последнего вздоха была справедливость.

  …Начало 1930-х годов Исаак встретил уже в лейтенантских погонах. Паспортов тогда на селе не было, а про свидетельство о рождении сказал, что потерял. Так, прибавив себе два года по возрасту, он поступил в Бакинскую зенитно-пулеметную школу. Окончив ее, молодым офицером начал службу в зенитно-пулеметной части ПВО, что дислоцировалась в окрестностях Баку, чуток не доезжая до известного каспийского пляжа Шихово. И начал ее в батальоне, которым командовал… капитан Бабаджанян Амазасп Хачатурович – будущий главный маршал бронетанковых войск.

 Несмотря на довольно-таки большую разницу в возрасте – почти десять лет – молодые офицеры крепко сдружились,  по службе сложилось полное взаимопонимание.

 Тогда подразделения противовоздушной обороны только-только перевооружались на счетверенные зенитно-пулеметные установки системы Н.Ф. Токарева, созданные на базе пулемета «Максим», который до сего времени, закрепленный на специальных станках и треногах, тоже использовался как средство ПВО.

 Вот на таких образцах вооружения и вели Бабаджанян с Газаряном обучение своих подчиненных в довоенные годы.

 Как-то раз, во время проведения стрельб с берега Каспия по низко летящим надводным целям, один из подчиненных Исаака Айрапетовича увидел, что далеко в море на торчащем из воды шесте сидит кашкалдак (татар. – лысуха, водяная курица). И вместо того, чтобы «подарить» свинцовый «привет» «вражьей мишени», вдруг дал очередь по далекому шесту. И птица… упала в воду. Попал! Взводный, пораженный такой меткостью своего подчиненного (сам-то тоже с «Максимом» был далеко не на «Вы»), и рта не успел открыть, как подбежал политрук. С пеной у рта стал отчитывать стрелка за своевольные действия. Тут нарушения и дисциплины, и наставления по стрелковому делу, и невыполнение учебно-боевой задачи – мишень – «противник» -то остался цел-целехонек. И… Словом, чуть ли не под трибунал.

 Комбат Бабаджанян был неподалеку и оказался свидетелем нестандартного выполнения упражнения учебных стрельб. Однако его оценка произошедшего в корне отличалась от позиции, занятой политруком.

 - Да, это нарушение условий выполнения упражнения, - согласился Амазасп Хачатурович. – Но прошу всех обратить внимание на такой факт. Шест с птицей находился раза в два дальше установленной мишени. И сама птица была в несколько раз меньше нее. А наш сегодняшний «нарушитель» доказал всем нам и в первую очередь своим сослуживцам, что возможности нашего стрелкового оружия отнюдь не ограничиваются рамками норматива отличной оценки. То есть низколетящие цели противника можно уничтожать на подлете к нашим важным объектам гораздо раньше. Насколько это важно, надеюсь, никому не надо объяснять.

 И обращаясь уже к комвзвода Газаряну, добавил:

 - Объявите стрелку благодарность от моего имени.

 Как такие стрелки оказались востребованы, когда уже комбат Газарян со своими подчиненными в районе Армавира организовали надежный ПВО-заслон, не позволивший вражеской авиации пробиться к закавказской нефти!

 …А как-то раз хороший урок огневого мастерства подчиненным Исаака Айрапетовича преподнес сам командующий войсками Закавказского военного округа командарм 2-го ранга Михаил Карлович Левандовский.

 …Проливной дождь превратил рубеж открытия огня, да и, собственно говоря, все стрельбище в сплошное месиво размокшего грунта. Но по плану – стрельба из пулемета «Максим». Хочешь – не хочешь, а надо…

 Выполнение огневых задач не заладилось с самого начала. От одного сознания того, что предстоит изготовка к стрельбе лежа (а это означало – прямо грудью да в грязь), весь оптимизм у личного состава как-то сразу поиссяк. Стреляли, как говорится, чтобы только поскорее отстреляться. Ну, и, соответственно, результаты – как «в молочко».

 А тут, откуда ни возьмись, на рубеже открытия огня появился сам Михаил Карлович. Возжелало окружное командование проверить огневую подготовку «максимовских» ПВОшников. И надо же – такой пассаж. Показатели, как сейчас говорят, «ниже плинтуса». Все напряглись в преддверии казавшейся неизбежной взбучки. Но талантливый военачальник «разыграл» совершенно неожиданный «сценарий».

 - Что ж такое, сынки? – по-отечески тепло поинтересовался Левандовский. – Что мешает врагу воздать по заслугам?

 Расслабились как-то сразу люди, почувствовав искреннее человеческое участие.

 - Да вот, товарищ командующий, дождь, грязь. Какая тут стрельба? Как поросята все вымазались.., - стали жаловаться одни.

 - Да причем тут дождь, грязь? – перебили другие. – Товарищ командующий, пулемет этот - как угорь. Не удержать. Чуть расслабишь вертлюги и пошел гулять сам по себе. Неуправляемый становится.

 - Дождь, грязь, говорите? – с какой-то хитринкой в глазах повторил слова красноармейца командующий. – А там, за линией фронта, где расположился противник, думаете, море, солнце, пальмы, пляж? Главное – вы на своей земле, а он на чужой. Как считаешь, командир?

 Михаил Карлович обернулся к Исааку Айрапетовичу.

 - Контингент – молодой, товарищ командующий, - взводный попытался как-то смягчить ситуацию, - необстрелянный пока. Еще пару занятий и, думаю, поднатореют.

 - Ты так думаешь? – Левандовский на минуту задумался. – А ведь прав солдат – пулемет бывает и неуправляемым. Как тигр в клетке… Пока им не займется опытный дрессировщик. А ну, дайте-ка я попробую этого «зверя»…

 Не обращая никакого внимания на проливной дождь, Михаил Карлович сбросил с плеч плащ-накидку, рассек отутюженными складками мундира раскисший земляной пирог и… Красноармейцы ахнули – командующий до упора ослабил один вертлюг, второй. Тяжелый «Максим» вырвался на свободу.

 - Взводный! Команду! - потребовал Левандовский.

 - Первый – огонь! – рявкнул Газарян.

 Казалось, и «Максим» застрочил не так нагло, как он вел себя в руках красноармейцев. Строгая, длинная очередь с едва заметным движением ствола: вверх –вниз - вправо.

 …Когда все подошли к мишени, удивлению и восторгу не было предела – на ней из пулеметных пробоин читалась подпись командующего «Лев».

 - Ну что, командир? – довольно крякнул Михаил Карлович. – Повторить сможешь?

 - Повторить не смогу, товарищ командующий, - признался Исаак Айрапетович, - но кое-что тоже умею.

 - Ну, тогда вперед, лейтенант. Не ударь в грязь лицом перед подчиненными, - предложил Михаил Карлович и уже без улыбки скомандовал: - На рубеж открытия огня – к бою!.. Огонь!..

 А надо сказать, Исаак Айрапетович неплохо владел этим на тот момент основным «всеядным» средством наземного, надводного поражения, ведения воздушного боя и противовоздушной обороны. Чуть отрегулировав вертлюги «под себя», Газарян произвел небольшую очередь.

 Осмотр мишени вызвал чувство гордости у личного состава подразделения.

 Крякнул и Левандовский:

 - Тоже неплохо.

 На мишени подпись «Лев» была подчеркнута ровной линией.

 «Огневое общение с окружным командованием на этом и закончилось.

 Не отряхивая грязь с мундира, Михаил Карлович на ходу подхватил плащ-накидку и отправился к очередной огневой точке.

 Только бросил, полуобернувшись:

 - Ну что ж, сынки. Учитесь у командира. Пока есть время. Скоро это вам пригодится. Очень скоро…

 …После ухода Левандовского уже никакая грязь не смущала красноармейцев. Дождя словно и не существовало. Личный пример командующего и командира взвода словно окрылил молодое пополнение – значит, можно справиться с этим «огнедышащим зверем»!

 И стреляли подчиненные Исаака Айрапетовича от занятия к занятию все лучше и лучше.

С боевым товарищем, 1941-42 г.г.

 …А потом была война.

 Подразделение Газаряна в составе частей ПВО на северокавказских рубежах не давало возможности фашистским ястребам проникнуть в столь желанное Гитлером Закавказье.

 Налеты вражеской авиации были частыми, Бдительность от «небесных стражей» требовалась, как говорится, и денно – и нощно. Но закалка, полученная в предвоенные годы, работала четко. Всякий раз на пути к заветной бакинской нефти перед немецкими летчиками вставала непроницаемая огневая стена.

 Не раз наши точки ПВО, нарушавшие амбициозные планы бесноватого фюрера, подвергались массированным бомбардировкам с воздуха. И в эти минуты все поражались беспримерному мужеству Исаака Айрапетовича. Несмотря на то, что бомбы рвались то тут, то там, он и сам не покидал огневых позиций, ведя огонь по незваным «гостям», и тому же учил подчиненных.

 Об одном из таких налетов он всегда вспоминал с тяжелым сердцем. Во время очередной воздушной атаки люфтваффовских асов один из новичков не выдержал этого кромешного бомбардировочного ада и стал метаться по открытому полю.

 - Назад! Вернись! – старался перекричать грохот разрывов комбат.

 Но солдат, уже потеряв контроль над собой, продолжал испуганно метаться…

 Один мой знакомый военный поэт написал такие гениальные строки:

 …Не пригибайся, пули свист услышав,

 Смертельна пуля та, что не слышна…

 Так случилось и тут. Сколько вокруг ни рвалось бомб, ни один осколок не задел бегущего… Его накрыло прямым попаданием.

 Позже Исаак Айрапетович с горечью вспоминал:

 - Я впервые увидел как в доли секунды исчезает только что живой и здоровый человек…

 Никто больше не струсил, не побежал…

 Как воевал Газарян в те лихие годы красноречиво говорят его боевые награды – Орден Ленина, орден Красного знамени, орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II-й степени, медали «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», ряд других медалей.

Выпуск высших офицерских курсов, г. Москва 1945 г.

(в третьем ряду крайний слева Газарян И.А.)

Со своим бывшим комбатом Амазаспом Хачатуровичем Бабаджаняном Исаак Айрапетович встретился еще раз только в 1944-м, в Москве, будучи на курсах старших офицеров. Бабаджанян был уже в погонах генерал-майора и направлялся к новому месту службы. А Михаила Карловича Левандовского незаслуженно осудили и расстреляли еще в 1938-м. Но этих людей/p> фронтовой закалки  майор Газарян запомнил на всю жизнь. Вроде маленькие штрихи, но Исаак Айрапетович считал их определяющими и в своем становлении, и в обучении своих подчиненных.

 …Увольнялся в запас подполковник Газарян уже с должности зама облвоенкома. Но война у него продолжалась до последних дней жизни. Война с несправедливостью, бюрократией и прочими негативными явлениями нашей действительности.

 …В 1992-м в Кисловодске на городском кладбище появилась скромная могилка с обычным памятником из мраморной крошки. На нем с овальной фотографии на приходящих и проходящих падал строгий, бескомпромиссный взгляд молодого офицера с теснящимися на груди боевыми наградами.