Моя служба в Бакинском ВОКУ 4 часть
Полковник в отставке
Урманов Камиль
Зам.начальника кафедры
Вооружения и
стрельбы БВОКУ
Инспекция. В одно время Генеральная инспекция начала проверять ВВУЗы МО. Думаю, что это была инициатива МО маршала Язова Д.Т.
С Язовым мне довелось встречаться три раза, первый раз в МВОКУ, где я был в составе комиссии по приему государственных экзаменов. Тогда была практика в состав комиссии включать представителей училищ, была целая система, кто к кому едет, так например, нас всегда проверяло ОрджВОКУ, мы проверяли ТВОКУ… но в один год эту цепочку перемешали и нам доверили проверять Кремлевских курсантов. Поселили нас в гостинице на территории училища, которое представляло малосемейное общежитие, первый этаж для командированных и холостых, а следующие - для семейных. Писать о состоянии инфраструктуры училища это только занимать время, столица, близость центральных органов и все становится ясным.
Я и подполковник О. Каспаров отдыхали, был воскресный день вышли осмотреть территорию, дошли до спортивного корпуса и увидели бегущих офицеров, часть из них почему-то выпрыгнула из окна, тут раздалась команда «смирно», поданная бегущим дежурным по училищу. Мы приняли строевую стойку, и из-за угла вышел министр обороны. Начал громко разносить дежурного, подозвал нас и спросил, почему такой бардак, порученец стал записывать, кто мы. Мы громко доложили, что мы прикомандированы для проведения государственных экзаменов, после чего МО разрешил нам убыть.
Не буду долго описывать эту командировку, скажу так, несмотря на состояние училища, курсанты во внешнем виде, дисциплины и знаний ничем не отличались от наших Бакинских, поэтому я на вопрос полковника Быкова - начальника одного из отделов Главного управления ВУЗов СВ: «Как дела, что для себя вы взяли на вооружение?». А он особенно требовательно нас проверял до этого в Баку. Я ответил: «Матбаза отличная, методическая подготовка не лучше, чем у нас, а местные курсанты так же, как наши, пытаются настраивать прибор ДП-5А, вместо радиостанции», шутку про радиостанцию он понял. Еще один эпизод: председатель государственной комиссии дал задание мне и Олегу сделать анализ состава выпускников в социальном плане. Как и ожидалось, большой процент составляли дети высокопоставленных родителей и не только военных, это был высокий процент по сравнению с БВОКУ и, наверное, с другими училищами, выпускников Суворовских училищ, многие из них были единственными детьми в семьях, и как не странно, дети и гражданских лиц тоже. Это удивило председателя, он сказал: «Выходит, они чтобы не воспитывать детей, отдали их в СВУ».
Вторая встреча с маршалом Язовым Д.Т. была во время январских событий, когда он сел на вертолете на плацу училища, собрав офицеров, назвал нас трусами. Третий случай в Алматы, который он посетил после выхода из Лефортово.
Вернусь к проверке училища, выше писал, что до приезда инспекции был ИО командира 2-го батальона. Когда меня вернули на кафедру, узнал, что 2 взвод 10 роты стоит в плане проверки и до начала проверки осталось 4 дня. А я даже не знал курсантов, до этого не провел с ними ни одного занятия. Надо сказать, что училище охватила паника, не побоюсь этого сказать, хаос усилило участие в «оказании помощи» представителями командования округа и Ставки войск Южного направления, которые пользуясь своими полномочиями, разделили взвода, подвергающиеся проверке между собой, а про тактику вообще забыли.
Узнал тему проверки, познакомился со взводом, составил план проведения занятия, а тема была «Действия МСВ в поиске днем», согласовал план с проверяющим. Для этого мне удалось буквально выкрасть взвод на 3 часа. Теперь надо было выехать в учебный центр. Попытался в установленном порядке запланировать машину, не удалось, вывел взвод со всем снаряжением в парк, там нашёл свободный ГАЗ-66, без водителя, уже хотел выехать, сев руль сам, но в последний момент дали молодого солдатика. В учебном центре узнал, что взвод разыскивает заместитель Главкома ВЮН, который лично решил готовить взвод к стрельбе из СВД. Но мне удалось в вечернее и ночное время провести две репетиции занятия, подготовить необходимое оборудование. Занятие проверяющему, в общем, понравилось, и он поставил взводу и мне за методику по 4 балла. Потом я узнал, что это было единственное занятие, получившее положительную оценку на кафедре. На других кафедрах была такая же обстановка.
В итоге с учетом всех показателей проверки училище получило «НЕУД.» Справедливости ради надо отметить, что все другие общевойсковые и танковые училища тоже были оценены на такую же оценку. После этой проверки в 1987 году генерал-лейтенант Баршатлы В.Э. вышел в отставку, через некоторое время возглавил школу-лицей имени Д. Нахичеванского, после обретения независимости Азербайджана возглавил МО.
Начальником училища был назначен Александр Иванович Лобанов. При нем стало служить нет не легче, но как-то комфортней и в более благожелательной обстановке.
Ему довелось командовать училищем в самое непростое время для страны, «перестройка», начала давать свои плоды, в обществе было брожение, обострились межнациональные противоречия, об этом много написано, только скажу одно - в Азербайджане, особенно в Баку не было поводов для обострения ситуации.
В 1986 году я принял решение поступить в очную или заочную адъюнктуру, в течение года сдал кандидатский минимум по философии и иностранному языку. В конце январе 1988 года вышел в отпуск и выехал в Москву для решения вопросов поступления. Но, как оказалось, мой демарш при распределении после выпуска из академии, помнили.
Сумгаит.
Вернулся в Баку 26 февраля 1988 г., до конца отпуска было дней 10, но 27.02 прибыл на службу, там узнал, что училище на Камазах, без оружия выезжало в Сумгаит, пытаясь навести порядок в охваченном беспорядками городе. Вооруженные пиками из арматуры и другим оружием, боевики вынудили отступить. Начальник училища принял решение вызвать из учебного центра БТР, вооружить личный состав. Опытных преподавателей распределили по взводам, я действовал со взводом капитана Денисова. По прибытию колонны выехали в Сумгаит, там на окраине нас встретил блок-пост, они пытались забросать нас камнями, но быстро убежали. Прибыли на центральную площадь, возле горкома, так называемого «Зеленого дома». Полковник Савельев, возглавляющий колонну, пытался связаться с руководством, но никто не откликнулся. К нам стали подходить гражданские лица, рассказывать о зверствах армян по отношению к азербайджанцам в Армении. В один момент к нам вышел небольшого роста капитан внутренних войск, из ОМОН города Уфа, который прибыл авиацией ночью, в ходе входа в город толпа загнала омоновцев в тупик и по его словам забивает ОМОН насмерть. Волосы капитана свисающие, с кожей, как полуснятый скальп, наглядно говорили за себя. После этого из группы офицеров, стоявших в стороне, вышел генерал-лейтенант, назвал свою фамилию Краев, и сказал: «Принимаю командование на себя», построил офицеров и спросил: «Кто знает город?», после паузы вышел подполковник Ф. Кастрюлин, пауза затягивалась, и я сделал шаг вперед. Пояснение: конечно, я знал город не так хорошо, как уроженец города Федор Иванович, но я действительно там был 4 раза, когда весь отпуск по причине рождения младшей дочери провел в Баку, и со старшими детьми приезжал для экскурсии. Создали две колонны, выступили для спасения уфимцев. На улицах бушевала толпа, пытались нас остановить, перед нашим БТР выкатили ГАЗ-53 с будкой, но мы его на скорости отбросили в сторону. Прокатили в одну сторону, планировка улиц города была прямолинейной, как во всех новых городах, (только на окраинах было неряшливо построенное нагромождение самостроек) развернулись обратно, на обратном пути у толпы уже появились бутылки с бензином, одна попала в нашу машину, но устройство люков БТР-80 не позволяло бензину затечь внутрь, поэтому я сказал: «Едем прямо и на окраине затушим».
Наша «кавалерийская» атака увенчалась успехом, толпа в панике начала разбегаться, и мы вывезли на броне ОМОН, а они оказались молоденькими солдатами, оснащёнными дубинками и щитами.
Всю ночь на военный аэродром прибывали десантные войска, образовали военную комендатуру, которую возглавил генерал-лейтенант Краев. Нам выдали автобусы Икарус, в которых организовали отдых в свободное от службы время, спали сидя. Таким образом, началась служба по охране города и пресечения дальнейших погромов. Не буду описывать это, хочу сказать, что приходилось действовать в весьма сложной обстановке, было много слухов и главное не было опыта действиях в такой обстановке, нас учили воевать, а тут… Помню дали информацию, что в дачном массиве скрывается вооруженная банда, выехали на место с Федором Кастрюлиным, действовали классически, впереди разведка…, потом осмотр зданий и других объектов парными дозорными. Конечно, информация не подтвердилась, но хоть какая-то польза получилась для курсантов, все-таки практика. Такие вызовы были и в дальнейшем, основная часть курсантов охраняла здания на центральной площади, где располагались административные здания и дворец культуры. В этих зданиях собрали беженцев из числа армянского населения. Старшим по охране дворца культуры назначали капитана Кочубей. На третий день после наведения порядка к курсантам, стоящим в оцеплении подошел интеллигентно одетый гражданин и между ними произошёл диалог: «Я директор этого дворца, можно пройти?». Курсант: «Директор теперь капитан Кочубей», - «Простите, пожалуйста, я бывший директор, могу ли я с встретиться с директором Кочубей, чтобы передать ему ключи от сейфа с документами?». Еще эпизод, который видел лично: мы после прибытия десантников, начали передавать блок посты на входе в город, в это время подошла колонна машин и на одной из них плакат: «Детям Сумгаита от бакинцев», сразу скажу, это не издевка, трагедия, действительно, потрясла жителей Баку, до сих пор считаю так, самого интернационального и толерантного города Советского Союза. После остановки из черной Волги, возглавляющей колонну, вышел импозантный мужчина и сказал: «Я заместитель министра торговли, везу помощь», старший сержант - десантник в ответ: «Я замкомвзвода ВДВ, документы, руки на капот!». Тут мы вмешались и умерили пыл сержанта. Проинформировать семьи нам удалось только где-то на третий день, через офицера, который подвозил нам питание. Но они, конечно, поняли, где мы.
После Сумгаита, мы вернулись к нормальной жизни, а «перестройка» продолжала делать свои дела, центральные власти страны не предпринимали мер, конфликт разгорался. В республике образовался так называемый «народный фронт», который тоже внес свою лепту в разжигание конфликта.
Училище привлекали для пресечения беспорядков, в один момент училище было ответственным за Октябрьский район, приходилось решать даже элементарные бытовые вопросы населения, из-за паралича местных органов власти.
Курсы «Выстрел».
Несмотря на сложное положение в регионе, мы продолжали обучение курсантов, даже сочли возможным отправлять офицеров на различные курсы. Согласно плану в январе 1988 г. я выехал для обучения на курсы «Выстрел», был приказ МО СССР об обязательном прохождении курсов «Выстрел» выпускниками, окончившими ВАФ до 1987 г. К моему сожалению, я не получил удовлетворения от учебы, уровень преподавателей был низок, особенно касательно тактического цикла и методики. Сказывался, наверное, фактор отсутствия многолетнего начальника курсов генерала Драгунского, ушедшего в отставку.
Материал занятий по тактической подготовке был тот же, что и в академии, никаких новшеств не было, не приводился системный анализ опыта афганской войны, а вопросы взаимодействия с авиацией и др. вообще отсутствовали, только слова «надо взаимодействовать», а как и какие для этого технические средства - ни слова. По методике преподавания тактической подготовки курсантам ВОКУ преподаватель имел весьма поверхностные знания, даже не удосужился изучить требования новой программы. После моих вопросов и замечаний на первых занятиях преподаватель попросил меня больше не приходить к нему на занятия, сказал, что поставит оценку автоматом. На занятиях по военной педагогике и психологии преподаватель опять начал рассказывать о холериках, сангвиниках, флегматиках и меланхоликах. Я не выдержал и сказал, что это мне преподавали в училище, потом в войсках я дважды учился в Вечернем университете марксизма-ленинизма, где мне опять это давали, потом в академии, теперь это снова. Сказал, что вы должны знать, что сейчас везде внедряются психологические тесты и другие методики, мы должны выйти отсюда с практическим багажом для внедрения в войска. Спросил его, знает ли он о педагоге Викторе Федоровиче Шаталове, о его методике. Короче, я и эти занятия перестал посещать, вместо этого я посвятил время изучению учебно-материальной базы, технических средств обучения, а там было, что посмотреть. Силами Драгунского там действительно были сосредоточены все последние достижения. А цикл огневой подготовки вообще был уникален.
Кафедра Вооружения и стрельбы.
Через три месяца после курсов мне предложили перейти на кафедру Вооружения и стрельбы заместителем начальника кафедры. Я дал согласие. У себя на кафедре я тоже был претендентом на такую должность и рано или поздно получил бы должность заместителя начальника кафедры. Причиной моего согласия явилось то, что я видел во время стажировки в Афганистане, и опыт когда мы участвовали в мероприятиях по наведению порядка в Баку. Мои наблюдения показали, что огонь, умение управлять им в бою являются определяющими. Когда мы создавали оборону территории училища при блокировании нас Народным фронтом, я увидел, что многие опытные преподаватели на самом деле не знают материальной части и боевых возможностей оружия, а когда их ставили на посты, элементарно допускали ошибки, так при заступлении старшим на пост, который стоял у центрального входа в штаб училища, самый авторитетный старший преподаватель кафедры тактики выстрелил очередью из пушки БМП-2. Катастрофы удалось избежать только потому, что у орудия был максимальный угол возвышения и снаряды улетели в Бакинскую бухту. Несмотря на требования новых программ и организации взаимодействия между кафедрами преподаватели тактики превращались в схоластов, при проведении занятий даже не учитывали, какими видами боевых машин были вооружены подразделения. Еще один фактор: Советская армия начала получать новые виды оружия, такие как БМП-3, таких машин наше училище получило три единицы. Кроме того я думал, находясь на этой кафедре, что смогу более тесно организовать взаимодействие между кафедрами и добьюсь, чтобы кафедра Вооружения и стрельбы приняла участие в разработке методических материалов кафедры тактики.
Кафедру длительное время возглавлял Иван Филиппович Пащенко, он смог создать рабочий коллектив и современную приказарменную и полевую базу. Приказарменная база располагалась в приспособленных помещениях, была очень функциональна, обеспечивала непрерывный процесс поддержания умений и навыков курсантов в действиях при вооружении. Плодотворно работала лаборатория кафедры, туда были подобраны мастеровитые прапорщики. После убытия полковника Пащенко кафедру возглавил полковник Аметов И.А., заместителем стал полковник Е.В. Денежкин, после перевода Денежкина на кафедру тактики заместителем был назначен Александр Николаевич Никель. А.Н. Никель - выпускник академии БТВ 1982 года. Со времени знакомства с ним мы стали настоящими друзьями, нас тянуло друг к другу, он тоже оказался многодетным, как я отцом, у него было два сына и дочь. Сближало нас еще то, что мы оба были со Средней Азии, его родина небольшой поселок под Самаркандом на реке Заравшан. Мы оба были страстными рыбаками, с ним мы рыбачили во многих водоемах в пойме рек Кура и Аракс. Очень быстро сдружились наши жены и дети. В одно время Саше удалось уехать в загранкомандировку в Алжир.
После ухода на пенсию Аметова А.Н., Никель был назначен начальником кафедры. А.Н. Никель обладал большим объемом технических знаний, мог своими руками выполнять все виды работ по обслуживанию вооружения, выполнял работы по сварке, работал на токарных станках, понимал толк в строительстве. С его назначением кафедра быстро преодолела небольшой спад, произошедший после ухода И.Ф. Пащенко. После увольнения в запас А. Никель уехал в Харьковскую область, по прошествии 10 лет я узнал, что скончалась сначала его жена, через два года скончался сам. Сын Сергей, выпускник БВОКУ.
На кафедре меня приняли настороженно, допускаю, что часть старших преподавателей видели на этом месте себя. События в республике и постоянные отвлечения на мероприятия по борьбе с беспорядками не позволили мне в полной мере изучить преподавателей, методические разработки и приемы, применяемые на кафедре. В общем, преподавательский состав был профессионально подготовлен, все они хорошо знали вооружение, изучаемое на кафедре и могли организовывать стрельбы из него. И.Ф. Пащенко умел подбирать кадры.
Как ожидал, главное для преподавателей кафедры, как и в других училищах сухопутных войск было поддерживать умения и навыки в стрельбе, так как на государственных экзаменах курсанты должны были выполнять упражнения контрольных стрельб из АК-72, БТР-80 и БМП-2. Оценка за стрельбу на государственных экзаменах была определяющей. На мой взгляд, недостаточное внимание было уделено вопросам методической подготовки курсантов, умению обучить метких стрелков в своих будущих подразделениях, вопросы управления огнем оставались на заднем плане. В руководстве ВУЗов Сухопутных войск понимали эти недостатки. Помню, два года вместо стрельбы на государственном экзамене сдавали управление огнем, но это быстро сошло на нет, опять вернулись к стрельбе, это было до моего прихода на кафедру. Слабая методическая подготовка в деле умения обучать солдат меткому огню в последующем во время службы в войсках приводила к натаскиванию солдат боевым патроном и не вырабатывала у них стойких навыков.
Как уже писал, я относительно недолго служил на кафедре Вооружения и стрельбы, постоянно отвлекался от учебного процесса, поэтому считаю, что не могу давать оценку преподавателям кафедры, просто перечислю тех, кого запомнил. Старшие преподаватели: полковники И. Дзюбан, А.А. Кушакевич, К.Е. Кузнецов (Гамбург), Н.Е. Рыженков, Г.С. Лошкарев, Скоков В.И.
Ст. преподаватели кафедры
П/п-к Пономаренко В., п/п-к Урманов К., п-к Никель А.И., п-к Шмоткин М.Д.
Преподаватели: подполковники А.Н. Китров, В.Д. Пястров, А.Ю. Бубенцов, В.В. Ситников, В.Н. Игнатьев, А.В. Герасимов, И.А., Скворцов, В.Г., Самойленко, М.Т. Трофимов, М.Д. Шмоткин, И. Николенко. Из старших преподавателей я бы отдельно выделил полковника Г.С. Лошкарева, благодаря ему объекты приказарменной базы были в работоспособном состоянии.
Преподаватели кафедры
Сейчас не помню, по какой причине на методические сборы начальников училищ, учебных отделов и кафедр, проводимых на базе Казанского танкового училища, вместо начальника кафедры поехал я. Выехали генерал-майор А. Лобанов, полковник Савельев, от кафедры тактики А. Кривчиков, от кафедры эксплуатации уже не помню. Лобанов поехал в качестве заместителя начальника ВУЗов Сухопутных войск, там на сборах его нам представили в этой должности. Обратил внимание, в статье Википедии о нем эта должность отсутствует.
Казанское ВТКУ ведет свою родословную с 1919 года, в наше время это училище первым перешло к подготовке курсантов на танках Т-80, как я понял, в связи с этим переходом были проведены работы по обновлению учебно-материальной базы, поставлено новое оборудование, поэтому там было, что показать участникам сборов. Начальник кафедры Вооружения и стрельбы считался самым авторитетным среди начальников кафедр общевойсковых и танковых училищ, на этих сборах его выбрали председателем нашего сообщества. Там я встретил многих знакомых, в частности Н. Бушуева, который стал начальником Казанского Суворовского училища. В самый первый день у казармы, где нас расположили, меня окликнул какой-то полковник, впоследствии оказалось, что это Кошевой В.Т., я в это время спешил на построение. Кошевой начал меня спрашивать, как мы оборудовали директрису к выполнению 2 УКС, какие изменения внесены в новый Курс стрельб. Скажу честно, я поплыл, во-первых я только стал огневиком, во-вторых, я с первых дней вместо изучения документов регламентирующих организацию огневой подготовки, бросился восполнять свой пробел знаний, изучал вооружение БМП-2, БМП-3. Почему? Я обратил внимание, что самое трудное в действиях при вооружении БМП-2 - это заряжание пушки. Ошибки приводили к задержкам, их устранение тоже было нелегким делом, я понимал, что, не изучив это, я не смогу быть примером для преподавателей и курсантов. Забегая вперед, скажу, когда полковник Кошевой В.Т. прибыл в училище, я на равных с ним разговаривал на эти темы. В этом году нам с А. Никель с разницей в два месяца присвоили очередное воинское звание «полковник».
Вместе с тем обстановка в Баку накалялась, у Народного фронта Азербайджана появились харизматичные лидеры. Действия НФА стали более координированными, начали использовать для связи ресурсы таксопарков. На площади шел непрерывный митинг, страсти накалялись. Шло брожение среди офицерского состава. Когда обстановка накалилась до предела, было принято решение взять под охрану здания Совета Министров и Компартии Республики, телевизионную вышку.
Для выполнения этой задачи подняли по тревоге батальоны курсантов старших курсов, охранять территорию училища оставили батальон курсантов первого курса. Как выяснилось потом, это было сделано очень своевременно, так как на следующий день все воинские части Баку были заблокированы, вдоль заборов были установлены крупные автомашины с песком или щебнем вперемешку с топливозаправщиками. На КПП установили круглосуточное дежурство членов НФА, вооруженных не было, но были сведения, что оружие у них начало появляться. Руководство в лице полковника Савельева - И.О. начальника училища и полковника Русакова Л.И.- начальника политотдела смогло выйти на руководство НФА и провести с ним переговоры.
Блокировка 3 КПП (бывшего 1 КПП)
После этого разрешили офицерам выходить в город и возвращаться. Требование, чтобы мы были без оружия, мы в это время уже сидели на казарменном положении. Осталась проблема, как кормить батальоны, находящиеся в городе? На очередной встрече с представителями НФА был приведен довод: «Вы должны знать, что ежедневно от училища в Крепость мы отправляли для несения службы в комендатуре курсантов и пищу им мы доставляли из училища в бачках на автомобиле. Теперь они заблокированы, а их надо кормить». Представители НФА сказали, что они уточнят этот вопрос, через некоторое время они заявили: «Да это действительно так, они дают нам разрешение на подвоз пищи, но они будут проверять машину на наличие оружия и боеприпасов». Таким образом, под видом доставки пищи небольшому караулу мы смогли кормить три батальона. Кузов КАМАЗа набивался до отказа бачками и выезжал в город, а в городе движение машины никто не контролировал.
Была организована оборона территории училища, были установлены посты, на наиболее угрожаемых местах установлены БТР и БМП с боекомплектом. На постах было установлено круглосуточное дежурство офицеров военных кафедр.
Еще до блокады воинских частей начали прибывать отряды особого назначения с других республик Союза, НФА с целью недопущения их входа в город перекрыло дорогу в город со стороны военных аэродромов. Офицеры училища, которые знали обходные дороги вдоль моря, через дачные массивы помогли им войти в город, в частности в нашем спортивном комплексе расположились два ОМОН, один из них был с Алма-Аты.
С каждым днем напряжение усиливалось, в городе начались погромы армянского населения, офицеры беспокоились за свои семьи, кто мог, отправлял их к родственникам в другие города. Я тоже попытался это сделать, но в аэропорту понял, что уже поздно.
Начали авиацией перебрасывать войска в Баку, их расположили в палатках на краю аэродрома Насосный и др. Среди них были мобилизованные, как их называли в армии «партизаны». С дисциплиной у «партизан» всегда были проблемы.
Руководство училища написало письмо Горбачеву М. С. и Язову Д.Т., в котором доложило, что считают опасным ввод в город войск, это приведет к большим жертвам. Дату написания письма точно не помню, кажется, буквально за день, два до ввода войск. В ночь начала ввода войск я и Саша Никель, как обычно легли спать в кабинете, поясняю, кабинет находился на втором этаже первого учебного корпуса, окна выходили на первое КПП. Только начали засыпать, как за окнами начался шум, омоновцы вооруженные щитами и дубинками начали оттеснять пикеты НФА, сзади щитоносцев стояли омоновцы, вооруженные автоматами. Открыли ворота КПП, начали оттаскивать заграждения и в это момент раздались выстрелы, я не увидел, откуда и кто стрелял. Тут же щитоносцы легли, и омоновцы открыли огонь с автоматов, стреляли, в основном, поверх голов пикетчиков. Пикетчики стали разбегаться. Залегли и мы, в наши окна тоже попало, было ясно, что это не омоновцы стреляли. Как происходило в других частях города знаю по рассказам, я этого сам не видел, поэтому чужие рассказы писать не буду. Могу ошибиться по датам и времени, уже многое забывается. На следующий день или через день утром на плац сел вертолет маршала Язова Д.Т. Собрали офицеров, Министр обороны объявил нас трусами и прочее.
В училище начали прибывать семьи офицеров и прапорщиков с ближайшей округи, их располагали в казармах курсантов. Надо было организовать эвакуацию семей из отдаленных районов. А. Никель, получив разрешение руководства, дал команду завести БМП и БТР приказарменного огневого городка, выбрали три наиболее надежные боевые машины и один БТР, назначили старших машин из числа офицеров кафедры, одну машину возглавил я, в состав экипажа назначили по два курсанта с АК-74. В Ахмедлах забрал три семьи, в том числе Абзалилова, подъехал к своему двору, там уже стоял БТР, где старшим был Н. Рыженков, он сказал, что во многих квартирах никого не было, что моя семья в БТР. Семьи офицеров кафедры разместили в классах кафедры, мою жену и детей забрала лаборантка кафедры Наталья Косарева в свой кабинет.
12.12.2024 г.
Все права на материалы сайта защищены! Копирование запрещено. Разрешено для интернет-ресурсов размещение материалов сайта при обязательном условии: активной ссылки с указанием наименования сайта и автора.
