Мемуары «Вехи офицерской судьбы»
Подполковник Самойленко В.Г.,
выпускник БВОКУ-1968,
преподаватель БВОКУ
4. Служба в Сирии
В 1978 г. я только начал работу на кафедре огневой (тогда ещё) подготовки в Бакинском ВОКУ, но уже собирался поступать в академию. Из Москвы пришла разнарядка на специалиста по зенитной установке «Стрела-10» на базе БМП в Сирию. И так получилось, что выбор пал на меня, потому что все остальные, кому предлагали, отказались по разным причинам, в основном, по семейным обстоятельствам. Когда представилась возможность выбирать между академией и заграницей, я выбрал последнее. Собрал документы и в путь, причем дальний, неизведанный…
Самолет прибыл в Дамаск ночью, я с женой и 5-ти летним ребёнком в аэропорту… никто не встречает. Я не знаю ни слова по-арабски... Пока пытался на пальцах объяснить таксисту, что мне надо проехать до колледжа вооружения (представляете эти жесты?), к нам подбежал русскоязычный сирийский офицер, который, оказывается нас встречал, но немного опоздал, и ситуация разрядилась сама собой. Нас отвезли в отель в Дамаске, разместили и оставили до утра. Выглядываю в окно, а под окном стоит толпа арабов и смотрит на наше окно… Мы были в шоке, но так как ничего не происходило, поняли, что это не по нашу душу и через какое-то время вышли прогуляться по вечернему городу, а заодно и посмотреть на своё окно. Что же там было такого…
Оказывается, под нашим окном была размещена красочная реклама в виде видеоролика, на который и «глазела» толпа.
В конце 1970-х гг. в магазинах СССР был острый дефицит с товарами и продуктами, т.е. их практически не было, надо было искать, «доставать»… И вот после пустых полок Советского Союза мы попали в царство изобилия всего! Яркие, большие витрины с аквариумами, золотом, серебром, часами, конечно, разнообразными заморскими продуктами, море огня, зазывающие торговцы - мы были поражены! Даже страшно было подумать, что, возможно, нам удастся что-то из этого купить и попробовать. Ослепленные красотой развивающейся страны, которой я приехал помогать, мы вернулись в гостиницу.
Включив свет, мы обнаружили на стенах номера огромных тараканов, размером с майских жуков. Я начал туфлей их давить, а жена в ужасе побежала звать горничную. Та с перепугу прибежала в номер, думая, что нас тут убивают, но когда всё поняла, ей стало смешно, и она, как могла, стала нас успокаивать. При этом все разговоры велись на языке жестов.
Промучившись до утра без сна, и дождавшись нашего офицера–опекуна, мы отбыли на место моего назначения в город Алеппо (до недавнего времени Халеб). Впервые находясь за границей, мы были возбуждены, взволнованы и даже напуганы. Всё было необычным, непривычным, но вместе с тем захватывающим.
Архитектура, обстановка на улицах, серая масса арабов в длинных штанах-юбках – всё было в диковинку. Разместили нас в частном, красивом доме-особняке с крошечным двориком, палисадничком и очаровательной старушкой-хозяйкой дома.
Жаль, что тогда у нас не было фотоаппарата и всю красоту города мы не смогли запечатлеть на память. В домах нет никаких полов – только мраморные плитки, а на них - ковры.
С утра за мной приехал наш покровитель, и мы поехали на новое место моей работы- колледж вооружения. Помню даже, как это звучит по-арабски: «Медресе астли хаха фифи».
Оказалось, что в колледже я – первый из военных специалистов Вооруженных Сил СССР, однако вскоре стали прибывать и другие советские офицеры, причём все преподаватели материальной части своего вооружения и других военных дисциплин. Все, кроме меня. Этот колледж готовил военспецов по ремонту вооружения. Там преподавали сирийские офицеры, окончившие Пензенское высшее артиллерийское инженерное училище. Все хорошо говорили по-русски и многие имели русских жён (сириек брать в жёны было очень накладно: пока не построишь дом, накопишь на калым и т.д., а с русскими проще).
Так вот, вызвал меня генерал – начальник колледжа и говорит через переводчика прапорщика Хасана: «Нам не нужно преподавать «Ремонт вооружения». Это делают наши преподаватели, обучавшиеся в Пензе. Вы нам создайте базу по среднему ремонту всего оружия с постройкой цехов по оксидированию металлов, фосфатированию, хромированию. Составьте список оборудования для цехов, мы закажем всё это в СССР. Вы его тут установите, наладите и научите на нём работать». Вот тут я, действительно, испытал шок… Представляете в каком положении я оказался?! Выпускник БВОКУ с пехотным уклоном! Они меня спутали чуть ли не с главным академиком по ремонту вооружения страны! Я сдавленно поддакивал, а в голове пульсировала мысль: «Куда я попал?!!! Какое оксидирование, какое хромирование?!!! Что это вообще такое?! И с чем его едят?!».
Дали мне 10 дней на акклиматизацию, ознакомление, изучение. Отвели в одном из кабинетов преподавателей рабочий стол и я стал «творить». Как оказалось, в Алеппо была целая группа советских военных специалистов: в общевойсковом училище (вот мне куда надо было), советники и специалисты лётчики, советники в войсках, танкисты и др. Среди них, конечно, был нештатный, главный среди нас военный советник, которому меня в тот же день представили для обязательного инструктажа по поведению в чужой стране.
Почти сразу по приезде, меня позвали на корпоратив военного коллектива советских специалистов и советников Алеппо по случаю 51-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Здесь со мной произошёл казус, за который мне стыдно до сих пор. Жёны советских «хабиров», так звали нас арабы, наготовили всяческой снеди, и нас с супругой посадили в центре напротив нашего «Главного» (Главный (нештатный) среди нас был Советник командира сирийской бригады в Алеппо полковник Забабурин) с женой. Застолье началось.Тосты, здравицы, разговоры… А я новенький, застенчивый, сижу скучаю. В то время в Алеппо ещё было тепло и на еду садились мухи. Мне это было неприятно, и я от скуки стал сшибать их щелчками. Жена советника напротив заинтересовано смотрит, как ловко я это делаю… Очередная муха садится на салат «Оливье», я прицеливаюсь, щёлкаю, но попадаю по майонезу на салате, который летит на глубокое декольте жены главного советника… Дальше, как в анекдоте - всё забрызгано, я отчаянно тянусь к её груди… почистить, она отшатывается… В общем, я позорно ретировался оттуда и долго потом был объектом для тренировки юмористов «Хубары». Так назывался наш центр, где мы собирались.
Но возвращусь к «оксидированию», стал опрашивать новых друзей из Союза, что же за такие термины, о которых мне говорил сирийский генерал? По крохам я начал осознавать, куда я вляпался, но решил не паниковать и попробовать выкрутиться. Начал ходить на занятия, которые проводили сирийские офицеры. Делал умный вид, задавал какие-то вопросы, якобы для контроля, а фактически, для пополнения багажа знаний по новой для себя науке.
Мне выделили старые казармы для будущих цехов, и я начал сочинять проект. Составил список для цеха приёмки повреждённого вооружения. Ну, что туда, думаю, надо? Так, верстаков – 5, молотков - 10, плоскогубцев – 10, дрелей (шлифмашинок тогда не было) – 5. Ну и так далее в том же духе. Переводчик перевёл на арабский язык и отнёс генералу. Тот вызывает меня к себе. За месяц я уже выучил набор фраз по-арабски и заходя спрашиваю: «Исмахли бидухуль?», - что означает: «Разрешите войти?». Генерал был «сражён» и его настрой сразу пошёл мне на пользу.
- Это Вы составили список инструментов для цеха?
- Я.
- А что за молотки? Какой ГОСТ? Какой вес?, - «Во, думаю, они ещё и ГОСТ имеют, и вес?».
- Так, это переводчик что-то не так перевёл, - нашелся я.
- Давайте я исправлю!
- Хорошо.
- Мумке ансариф? (разрешите выйти?)- спрашиваю? - Он был восхищен.
На следующий день сижу на совещании. Генерал отмечает меня как добросовестного работника. Потом говорит: «У нас просят из пехотного училища специалиста по ПТУРСам «Малютка» на БМП-1, но у нас таких нет. Я тут же:
- Разрешите мне им помочь?
- А Вы это знаете?
- Да!
- Ну, давайте.
Месяц я там пообучал курсантов (это же моё!) и вернулся с благодарностью. На следующем совещании он говорит, что у него теперь просят специалиста по ПЗРК «Стрела-2»:
- Но у нас такого нет, и мы отказываем им. – Как вы уже поняли, что я тут же выскочил:
- А можно я?
- Ничего не пойму, русский всё знает!
Ещё пару месяцев прошло и опять всё хорошо закончилось.
Слева направо:1. П/п-к Хасан Исмаил Хасан - нач. уч. отдела. 2. П/п-к Яковлев Ю.В. 3. М-р Кушнир М.А.
4. П/п-к Попов Е.А. 5. М-р Сердюк Е.Н. 6. М-р Колесников В.И. 7. К-н Самойленко В.Г.
Август 1978 г. г. Алеппо САР
К тому времени мне уже выделили отдельный кабинет, я перезнакомился со всеми офицерами колледжа, и они частенько захаживали ко мне в кабинет поболтать. Почти все хорошо говорили по-русски. При входе друга там принято сразу спрашивать: «Шу тоомур, кафе, ау чай?» Так вот, я заметил через некоторое время, что когда я захожу к ним, они спрашивают меня про кофе, потом нажимают кнопку вызова солдата с кухни и приказывают ему принести напиток. Тот приносит. А когда я стал принимать гостей в кабинете и вызывать солдата, тот сначала что-то у моего гостя спрашивал, а потом уходил за заказом. Через время я спросил у гостя, почему, мол, у вас в гостях солдат молча уходит за заказом, а у меня он вас о чём-то спрашивает? А он спрашивает моего гостя на кого записать расходы за угощение…
- И что? Ну, мы говорим, чтобы записал на нас, так как Вы не стоите у нас на довольствии.
-Так, значит, я вас угощаю за ваш же счёт?
- Выходит так.
- А как же быть?
- Платить на месте.
Однажды я сидел в кабинете своего приятеля, сирийского капитана. Кто-то позвонил ему, он что-то ответил, и беседа потекла дальше. После второго звонка он рассказал, что между первым и вторым звонком он заработал, не помню точно какую, но огромную сумму денег, за организацию перевозки товара из Латакии в Алеппо. То есть там каждый (и даже офицер) крутился как мог. Там я начал понимать, что такое бизнес.
А тут и следующие специалисты стали подъезжать из Союза, и я уже, как старожил, помогал им адаптироваться. Народ в Сирии очень приветлив, гостеприимен. К русским относились прекрасно. Несколько раз командный состав приглашал меня с женой в гости, а мы отвечали им тем же, не забывая, что мы – бакинцы!
Выбивали из колеи бесконечные праздники по 3,4, а то и 10 дней. В эти дни в колледже устраивали роскошные обеды для курсантов и преподавателей колледжа. Для нас это было пиршеством. Запомнилось, как проходили праздничные обеды. Все сидят за столами, жадно смотрят на еду, но никто ничего не трогает. Заходит начальник училища, все встают. Он садится, и все садятся. Он начинает есть, и все следуют его примеру.
В праздники, выходные дни мы всей семьей посвящали экскурсиям по городу и встречам с друзьями. Ходить по городу было одно удовольствие. Красивые, не похожие друг на друга дома - маленькие и большие. В торговой части города всё было по определённой номенклатуре: улица только золотых изделий, улица серебра, улица мохера, улица часов и т. д. Особенно увлекательно проходило путешествие по центральному базару. Это был целый город под крышей.
Как-то я зашёл в тесную лавку с обилием товаров. Красивые галантерейные товары, зонты, какие-то необыкновенные лампы и т.д. Я впервые увидел зонтик с кнопкой. Не зная её назначения, я из любопытства нажимаю на неё и… о, ужас! – зонтик раскрывается и размётывает все товары, по пути разбивая их. За любопытство пришлось заплатить…
Мне очень нравилось учить арабский язык на бытовом уровне. На базаре я был уже как рыба в воде. Так вот наши специалисты начали меня звать с собой за покупками, зная, что я могу торговаться. И вырученные суммы были немалыми. Например, японская магнитола стоила там 1200 лир, я выторговывал её за 700 лир. Тем более, что там все, как могли, экономили, чтобы при возвращении на родину поменять лиры на чеки Внешпосылторга для отоваривания в магазинах «Берёзка» в Москве.
Но вернемся в колледж. На меня производила неизгладимое впечатление дисциплина среди сирийских курсантов. Как-то задержался я на работе, а рабочий день был до 15.00 (все офицеры уже уехали), и увидел, как дежурный за какое-то нарушение вывел весь состав колледжа на плац, уже было довольно холодно, заставил всех до трусов раздеться и стать на колени. Это было непостижимо, но несколько сот человек подчиняются лейтенанту безоговорочно. Потом курсанты вернулись в казармы.
Или на занятиях мой сирийский друг-офицер вывел из аудитории взвод на плац, заставил раздеться до трусов, лечь на спину и ползти на спине по асфальту, потом перевернуться и ползти на животе без помощи рук. Но этого ему показалось мало для наказания, и офицер поднял всех курсантов и заставил нырять в пожарный водоём. После купания на холоде все оделись и спокойно пошли на занятия. Подобные методы воспитания были приняты в колледже и поощрялись командованием.
Как-то ехали мы с советниками в Дамаск на «Уазике», водителем которого был щупленький араб. Он едет быстро, и наш главный полковник Забабурин матом его: «А ну, не гони…», - и так несколько раз. И вот навстречу показалась колонна фур – мерседесов. Водитель через нашего переводчика спрашивает у нас: «Что будут пить, русские хабиры, чай, или кофе?». Мы были удивлены, но свои желания высказали. Водитель молча останавливает машину, выходит на дорогу и колонна фур останавливается. Водители выскакивают из машин и бегут к нам. Даже страшно немного стало. Наш водитель что-то им сказал, те сразу же побежали назад к машинам и принесли холодные бутылки из своих холодильников. Водитель «Уазика» раздал нам всем, кроме полковника (обиделся за мат). Когда поехали дальше, мы спросили водителя, почему так прореагировали водители грузовиков? Переводчик нам отвечает: « А это его, нашего водителя, собственные фуры»». Опять бизнес! А важный наш полковник Забабурин был повергнут…
Пока я пытался что-то строить, год моей службы пролетел незаметно. Опять вызывает меня начальник училища и говорит:
- Работа Ваша нам нравится, но она не закончена, и мы будем просить Вас остаться ещё на год.
- Ну, хорошо, как считаете нужным.
Как не хотелось мне продлить командировку в Сирии, но разум взял верх, и я в тот же день побежал к полковнику Забабурину с просьбой не давать согласия на продление моего контракта, а то скоро меня разоблачат, как Остапа Бендера, и будут долго за мной гнаться.
Позже, будучи уже в Анголе, мне писал Колесников В.И. - выпускник Тбилисского артиллерийского училища, спец. по арт. вооружению, сослуживец по Сирии, что моя стройка заморожена, и никто ее до ума не довел.
Так я «укреплял» боеспособность сирийской армии в далекие 70-е годы, хотя сейчас она неплохо воюет с ИГИЛ.
30.11.2015 г.
Следующая подстраница "Командировка в Анголу"
Начало мемуаров
Все права на материалы, используемые на сайте, принадлежат их авторам или администратору (если статья без подписи). Перепечатка (копирование) материалов в любом виде - только с письменного разрешения. Для интернет-ресурсов - без ограничений при обязательном условии: активная ссылка с указанием наименования сайта и авторства.
|
