Моя служба в Бакинском ВОКУ после окончания ВАФ
Полковник в отставке
Урманов Камиль
Зам.начальника кафедры
Вооружения и
стрельбы БВОКУ
В воспоминаниях я даю характеристики своим руководителям, сослуживцам и коллегам, пишу свои суждения, они могут не совпадать с мнением других. Сразу хочу сказать, это сугубо мое личное видение, и я совершено не претендую на истину в последней инстанции. Я не всегда придерживаюсь полной хронологии тех или иных событий, не считаю, что пишу какое-то изыскание в историческом плане, не использовал слухи, писал только о тех событиях, которые видел лично и являлся свидетелем. По этическим причинам не написал о некоторых личностях и их поступках, хотя это могло бы сделать повествование более красочным.
Более чем успешно, сдав государственные экзамены и защитив дипломную работу в Военной академии им. М.В. Фрунзе, был в ожидании направления на новую должность. Пройдя до этого собеседования на курсовом и факультетном уровне по вопросу выбора должности и места службы, имел право выбора, как обладатель диплома с отличием. Было много свободного времени, поэтому изучал по энциклопедии Молдавию, собирал вещи, гулял с детьми по паркам.
Наконец, узнав о необходимости получить назначение, прибыл в академию, занял очередь за получением предписания, неожиданно меня окликнули, оглянулся, за мной стоял неприятный для меня майор, с которым несколько раз схлестывался во время учебы, особенно на дивизионном учении, будучи назначенным на должность командира дивизии. Вопрос разногласий - безделье и тупость этого майора, который вместо работы в составе дивизионного коллектива рассказывал байки, травил анекдоты, о том, как он командовал полком, в должности заместителя командира полка и вообще, что такие, как он, избранные люди и будут назначены на должность командира полка. Такой тип офицеров, как смесь гонора, подобострастия и подхалимажа к старшим по должности и званию, всегда вызывали у меня отвращение и я несколько раз на этих учениях выставил его смешным и заставил представить необходимые расчеты для принятия решения. Этот майор сказал: «Я рад, что ты такой умненький, будешь у меня в полку начальником штаба, там мы с тобой поговорим», тут меня охватило предчувствие чего-то нехорошего, также вспомнил слова «папы» (курсового начальника), о том что мне надо получить 2-3 четверки дабы не претендовать на золотую медаль, мол, тебя все равно «зарежут» на государственных экзаменах, поэтому меня охватил гнев, и я сказал моему собеседнику матерным языком, куда ему следует идти. На государственных экзаменах я действительно подвергся попыткам «срезать» меня, но мне везло, как никогда. В каждой подкомиссии по приему госэкзаменов был обязательно представитель академии. Первый экзамен был по Актуальным проблемам марксистко-ленинской теории. Подошла моя очередь войти в аудиторию, в это время туда прибыл заместитель председателя государственной комиссии по политической части и я понял, это мой шанс. Доложив ему о прибытии на экзамен, я, взяв билет, сказал: «Разрешите отвечать без подготовки?». Получив разрешение, начал ответы по вопросам, потом ответил на вопросы генерала, и он сказал: «Вот молодец», - и собственноручно поставил мне «отлично». Второй экзамен был по Общей тактике, где я тоже отвечал по теоретической части без подготовки, вторая часть была практическая, карты я умел оформлять и достался вопрос организация взаимодействия, где я тоже был силен, так как поднаторел в этом при обучении. Председатель подкомиссии был полковник Ракоид, командир дивизии из Прикарпатского военного округа. Я сам слышал, как он сказал: «Нет, я на это не пойду, пусть его «режет» кто-нибудь другой, кому тогда ставить «отлично, если не ему. Я его знаю еще курсантом». Действительно, он в 69-70 годах был командиром курсантской роты и знал меня, в первую очередь, спортсменом. Оставалась защита дипломной работы, за день до защиты ко мне подошёл мой руководитель дипломной работы полковник Боровских В. И., дал мне список вопросов членов подкомиссии и сказал, что мне надо постараться лично для него, так как два его других дипломника получили с трудом «удовлетворительно» и у него проблемы на кафедре. Я, естественно, подготовился и четко доложил о своей работе, ответил на вопросы, получил «отлично». Справедливости ради надо сказать, передо мной в этой подкомиссии защищались вьетнамец и монгол и, конечно, на их фоне я выглядел выгодно. Таким образом, получив «отлично» пошёл к «папе» и с торжеством в голосе доложил о своем успехе, он улыбнулся и сказал: «Молодец, ты получишь красный диплом, но золота не будет, мы нашли, что на 2-м курсе ты имел «хорошо» на экзамене по РЭБ». Мне в этот момент было все равно, я же победил.
Получив предписание и прочитав его, я впал в ступор, там было написано, что мне следует убыть для прохождения службы в Томск 43, пгт Итатка, начальником штаба полка. Придя в себя, я подошел к окошку и швырнул предписание, сказав, что я отказываюсь там служить и вообще, как обладатель диплома с отличием имею право выбора места службы, и я выбрал уже это место.
Необходимо пояснить систему назначения кадровыми органами после обучения, во главу угла ставилось не знания, а опыт предыдущей службы до поступления. Так, если поступил с должности нш батальона или комбата назначались на должности заместителей командира полка или равные им (но со временем, после насыщения войск выпускниками, назначались на должность командира батальона). В одной из книг известного хулителя Советской армии Суворова, он же Резун, был персонаж, который поступил с должности командира роты и был назначен на должность заместителя командира полка.
Но были и такие, которые поступали в академию с должности заместителя командира полка, так те сразу назначались командирами полков. Часто кадровики не знали всей палитры воинских частей, среди которых были глубоко кадрированные, то есть сокращенного состава, части, в которых вообще не было солдат, только командир полка и его заместители, техника хранилась на базах, для обслуживания привлекался личный состав ближайшей части полного состава. Но звучало: «Поступил в академию с должности командира или заместителя командира полка». К примеру, такая дивизия глубокого кадра была в ПГТ Гвардейский (Отар), ее называли в насмешку «Великой» дивизией, по фамилии командира полковника В.А. Великий или «Голубой» дивизией. Бытовала частушка: «По горам и по долинам едет полк в одной машине, ты не бойся серый волк, это едет кадраполк».
Но вернемся, через некоторое время был вызван, сначала к курсовому, затем начальнику факультета, увещания начинались с того, что я должен служить Родине там, куда меня направят. Не помню уже, что им сказал, но начальник факультета мне дал телефон начальника управления кадров Сухопутных войск, сказал, что только он может этот вопрос решить. Я позвонил ему, на удивление он поднял трубку и выслушал меня, дал разрешение прибыть к нему на прием.
В назначенный день прибыл к нему на прием, перед приемной меня встретили два полковника и сказали перед приемом начальника управления зайти к ним. В кабинете они начали меня запугивать, опять сказали о долге Родине, тут я им сказал: «Получается, что у нас разные Родины, один должен служить только в центральных округах и группах войск, а другие между ДальВО, СибВО, САВО». И еще заявил о своем праве выбора, как окончившего ВУЗ с отличием. При этом я привел примеры, так как к этому времени я уже знал многое по распределению. Тогда они мне сказали, что не надо идти на прием к начальнику управления, они сами подыщут мне место, для этого мне дали номер, по которому мне звонить им.
Наверное, это были те, которые занимались подлогом, в приказе Министра обороны нельзя заменять первый и последние листы, а в середине делай что хочешь, меня подвела фамилия и имя, они никак не могли предполагать, точнее, поверить, что у меня «красный диплом». Поэтому кого-то нужного они отправили на мое, как казалось им жирное место, а меня в Итатку. Через годы я даже узнал, кто этот «нужный» человек, его жена была в это время работником военторга, более того он выпускник ТВОКУ, служил со мной в 80 УМСД, но пользуясь своими связями, его отец был высокопоставленным военным, уехал из пгт Гвардейский в ГСВГ и оттуда поступил в ВА.
Забегая несколько вперед, могу сказать, что мой демарш сказался через 5 лет, но об этом позже.
Где-то через пять дней мне предложили служить в Баку - в Бакинском ВОКУ преподавателем кафедры тактики и я, замученный ожиданием и смутными страхами о своем военном будущем после своего бунта, согласился. По словам начальника факультета генерал-лейтенанта Мишагина, это первый такой случай, когда выпускник в такой категорической форме выразил свой протест. К этому времени почти все выпускники разъехались, в нашем подъезде я оставался один.
Как положено, отправив контейнер с домашними вещами в Баку, убыл в отпуск, домой в ЮКО. Отпуск пролетел быстро, настал день, когда надо было убыть к месту службы.
БАКУ
Вылетели всей семьей в Баку самолетом, взяли с собой только необходимое. В аэропорту нанял такси, я уже знал от сослуживцев-уроженцев Баку о нравах тамошних таксистов и торговцев. Таксист «зарядил» 25 рублей, после торга с ним снизили до 15 рублей, потом оказалось, что и эта цена завышена. На КПП училища спросил, где ближайшая гостиница, устроил жену и детей в гостиницу, переоделся в парадный мундир и пошёл в училище. Время было 10.30, после выполнения положенных формальностей зашёл на территорию училища. Напротив КПП стоял подполковник, одетый в повседневную форму с портупеей с повязкой «Дежурный по училищу», весь красный и потный, было жарко, выше 30℃, еще в аэропорту обратил внимание, что воздух влажный, сказывалась близость моря. Второе, что бросалось в глаза это то, что ворота для заезда машин, а они открывались элетроприводом, время от время лязгали, то есть их приоткрывали и закрывали. Потом мне рассказали, что существует целый ритуал встречи начальника училища у КПП. Ворота к моменту его подъезда должны быть открыты, для этого в стороны дороги от КПП прятали в кустах курсантов из числа наряда по КПП, и они должны были вовремя подать сигнал на открытие ворот. Второе, машина должна останавливаться в одной точке, и дежурный по училищу должен подойти строевым шагом к машине к моменту выхода начальника из машины. Спросив дежурного, а это был подполковник О. Гусев с кафедры тактики, местонахождение штаба, я прибыл в приёмную начальника училища. В приёмной сидел в качестве секретаря опрятно, можно сказать щеголевато, одетый сержант срочной службы, потом мне рассказали, что после убытия в запас на место этого солдата призвали его родственника или односельчанина, с деревни Полтавской области.
Начальник БВОКУ генерал-лейтенант Баршатлы В.Э.
КПП № 1
Где-то в 12-м часу прибыл начальник училища генерал-лейтенант Валег Эюбович Баршатлы, он прошёл мимо меня и других посетителей в кабинет, чрез некоторое время в кабинет последовал подполковник с медицинскими эмблемами. Больше никого он до обеда не принял. После обеда он принял 4 человек, я сидел, стоял в приёмной до его убытия, он вышел, не обратив на меня внимания. На следующий день это повторилось, можете понять, что творилось в моей душе. Наконец, после обеда третьего дня мне разрешили к нему войти, я, как положено, доложил, он спросил тему моей дипломной работы и сказал мне идти в отдел кадров. Там меня направили на кафедру тактики.
Как говорят De mortuis nil nisi bonum (о мертвых либо хорошо, либо ничего), правда, потом добавили еще фразу «кроме правды». Стиль руководства В.Э. Баршатлы вызывал у многих офицеров, можно прямо сказать, недовольство и отторжение. Наиболее близким к нему офицером был начальник медицинской службы и вообще все офицеры испытывали страх перед ним. Например, офицеры, заступающие дежурным, не думали о службе, а только о том, как пройдёт утренний доклад ему, часто ожидание его приезда затягивалось до обеда, хотя в это время дежурный должен, согласно установочному приказу по службе войск, отдыхать. Второй пример: контроль перехода курсантов из одного учебного корпуса в другой должен согласно его требованию осуществлять «ответственный по училищу», и если он решил, что курсанты не достаточно рьяно идут строевым шагом, то все шишки на «ответственного», вплоть до снятия его с дежурства и его замены начальником кафедры. Со стороны, наверное, было смешно, как подполковник или полковник до хрипоты кричит на курсантов, но это не избавляло его от окрика начальника через громкоговоритель из окна кабинета. Был также эпизод в моей службе, когда он по рекомендации начальника кафедры взял меня, майора Игнатьева и полковника Нежинского с собой на сборы, проводимые с начальниками ВВУЗОов на курсах «Выстрел», оформив это командировкой по изучению учебного процесса и материальной базы. Конечно, истинная цель была в том, чтобы в случае проведения летучек и решения тактических задач оказать ему помощь. Сразу скажу, моя помощь не понадобилась, сборы были, в основном, по части организации учебного процесса, планирования и методики обучения, а это по части полковника Нежинского. Но мы каждый вечер отмечались у него в гостинице. Я, конечно, не стану описывать все, что связано с ним и тем более слухи, ходящие в офицерской среде училища. Небольшое отвлечение, там на сборах я встретил своего первого командира полка, уже генерал-майора, Вельджанова, он стоял вместе с Драгунским Д.А. (генерал армии, дважды герой Советского Союза, начальник Высших офицерских курсов «Выстрел») и актрисой Л. Чурсиной. Он узнал меня, подозвал и сказал, что мы однополчане, я, конечно, понял его и сказал, каким он был у нас хорошим командиром, это ему очень понравилось, и, забыв меня, начал что-то оживленно рассказывать Чурсиной.
Прибыв на кафедру, я представился начальнику полковнику Плакущему Н. и его заместителю Хоронжук, определили меня на 4 курс, старшим коллектива был полковник Д. Курбанов, вторым старшим преподавателем был полковник Хабибулин Ф. Познакомился с другими преподавателями подполковниками Г. Пиотух, О. Крыловым, А. Ахвердиевым.
Немного о бытовых условиях. Как писал выше, мы устроились в гостинице, питались там же в столовой, выходило накладно, тем более в финчасти сказали, что подъемное пособие будет не раньше 20-х чисел сентября. В свободное время активно начали поиски жилья. Все попытки были напрасны, даже если попадались варианты, нам отказывали из-за наличия двух маленьких детей, сослуживцы тоже не могли помочь, а, может, просто не понимали отчаянность моего положения. Обратился за помощью к начальнику политотдела Герою Советского Союза Г. Авакян, он мне сказал, что надо было думать, когда делали детей. Скажу честно после этого, там, в политотделе, за 9 с половиной лет, был только тогда, когда забирал свое партийное досье, в памяти за эти годы не остался ни один представитель этого отдела. Единственный, кто искренне пытался мне помочь это В.Г. Самойленко с кафедры Вооружения и стрельбы. Когда до первого сентября осталась неделя, необходимо было определять дочь в школу, я нашёл в Баладжарах времянку, бывший сарай, в углу стояла газовая буржуйка. Положительно, что школа находилась рядом. Навсегда в памяти остался случай, когда заболел сын, вызвали скорую, врач скорой пожилой был потрясен, что семья майора живёт в таких условиях, в его глазах читались изумление и сострадание, мне было очень стыдно, что поставил свою семью в такое положение. В подобном же положении оказались и те офицеры, которые прибыли с академий в один год со мной, но они были с одним ребенком. Забегая вперед могу сказать, что за свою 40-летнюю службу побывал во многих гарнизонах, военных училищах и нигде не видел такого отношения к офицерам и их семьям, там всегда были общежития или гостиницы, даже если их не было, командование и политорганы всегда оказывали помощь, находили выход, вплоть до того, что выделяли помещения внутри части. Чтобы закончить бытовую тему забегу вперед на несколько месяцев. Недалеко от училища должен был в марте сдаться в эксплуатацию новый 9 этажный дом, где большое количество квартир должны были выделяться училищу, мы все с нетерпением ждали его сдачу. Когда началось распределение квартир, меня и других прибывших с академии в списках не оказалось, во многие квартиры заселили офицеров для улучшения жилищных условий, но на самом деле они имели квартиры того же метража и количества комнат в других районах города. Мне распределили квартиру в Ахмедлах, проезд 1729, дом 7. Квартира, как потом я выяснил, пустовала с апреля, прежний хозяин выехал на новое место службы. К этому времени мы ждали третьего ребенка, сроки поджимали. Попросил дать мне ключи от квартиры, мне сказали, что они у заместителя по тылу училища полковника Касымова, когда к нему обратился, он ответил, что они где-то валяются, и вообще ему некогда. К нему обращался еще два раза и понял, что он их мне не даст, он чего-то ждет и решил действовать. Выехал по адресу, убедился, что там никто не живёт, решил вскрывать. Входная дверь была очень хлипкая, понял, сломав ее, мне трудно будет ее восстановить, решил зайти через балкон соседней квартиры. Попросил у соседа топор, перелез с балкона на балкон, отжал топором балконную дверь, открыл накладной замок, впустил семью, а на следующий день перевез свой скудный скарб. Потом часто вспоминал: так рисковать было безрассудно, 7 этаж, расстояние между балконами было довольно большое и оно было увеличено за счет полок, которые были у соседа. Помню вопросы сына: «Мама, папа, а это наше, сюда можно пройти?». Сказалась жизнь в общежитии академии. Через неделю в гости к нам приехал мой отец и отец жены с новой женой, она была младшей сестрой покойной его жены, год назад похоронила мужа. Таким образом, тесть взял на свою ответственность за ее четверых детей. То, что мы ждем ребенка, было для них сюрпризом. Через две недели у меня родилась дочь. Где-то через три недели после этого я встретил полковника Касымова, он спросил, когда я заберу ключи, ответил: «Они мне не нужны, уже живу там и у меня родилась дочь». Он посмотрел на меня ошалевшими глазами и больше я с ним не контактировал, а он относился ко мне с опаской. О его работе, как заместителя по тылу точнее результатах, я ещё напишу позже.
Учебный центр БВОКУ
Перед началом учебного года в училищах проводятся учебно-методические сборы, после проведения занятий в училище убыли в учебный центр. Он показался мне серым и убогим, после того, что я видел у себя в учебной дивизии и Солнечногорске, где мы бывали в период учебы в академии. Занятие началось возле вышки тактического поля, подъехал начальник училища и спросил, кто проведет топографическое и тактическое ориентирование. Начал один офицер, он забраковал, потом второй, тот же результат. Начальник училища долго и нудно пытался что-то объяснить, на этом занятие закончилось, он уехал, честно скажу, потом я его ни разу в учебном центре больше не видел. Было ясно, что офицеры не понимают сущности ориентирования, когда оно проводится и для чего оно проводится. Алгоритм был прост: необходимо сориентировать офицеров по сторонам света, после этого сориентировать карты, назвать место нахождения, найти это на карте, затем назвать и показать выдающиеся местные предметы, элементы рельефа, пользуясь принципом справа налево, от себя в глубину, при этом в случае необходимости кодируя их. Следующий этап – указать местоположение своих войск и противника, используя выдающиеся местные предметы, элементы рельефа и их кодовое название.
Незнание этого привело к неправильным, точнее сбивчивым ответам, у меня даже закралась мысль, что и сам опрашивающий не понимает сущности это вопроса, а, может, просто ему было лень разъяснить.
Постепенно знакомился с училищем и с офицерами. Училище занимало небольшую территорию, по сравнению с ТВОКУ. Не было спортивного зала, его построят позже, штаб занимал трехэтажное здание, старожилы говорили, что там ранее был учебный корпус, на первом этаже был оборудован пост по охране Боевого знамени училища, с торца здания была библиотека, заведовала ею Зинаида Алесандровна Маматказина, с ней мы потом подружились, у нас оказались общие взгляды на литературу. Она часто давала мне для прочтения раритеты еще дореволюционных изданий. На втором этаже были кабинеты должностных лиц и служб. Кабинет начальника училища был на втором этаже, окнами выходил на плац и учебные корпуса, и потом мы часто были свидетелями, когда начальник училища подавал команды и производил разбор через громкоговоритель.
Здание штаба БВОКУ с 1979 г.
Между четырехэтажными учебными корпусами был расположен клуб и предусмотрен переход из корпуса в корпус, который был всегда закрыт. На первом этаже клуба со стороны 2-го учебного корпуса был оборудован класс управления боем. Как я потом узнал, его оборудовали местные умельцы во главе с кафедрой тактики, а электронную начинку создал майор Осипов, уникальный специалист в области связи, электротехники и электроники. В это время в училища поступали такие классы, изготовление на заводе. Другая половина был собственно клуб, второй и третий этажи были задействованы под курсантское кафе и еще под разные кружки. За корпусами был оборудован тир.
Здание клуба с 1974 г.
Здания учебных корпусов были добротные, но в них практически отсутствовала вода, это если сказать политкорректно, поэтому в них туалеты не работали. Вообще проблема наличия воды была острой, подавалась с перебоями, если точнее перебои были часто.
Учебные корпуса № 1 и № 2
Продолжая тему про воду, могу с ответственностью заявить, что в ходе службы видел много гарнизонов с дефицитом воды, командование частей находило пути решения этой проблемы, есть много способов, не буду описывать. Когда-нибудь эта проблема должна была выйти наружу. К изумлению в училище за 9 с лишним лет моей службы не было случаев заболеваний, связанных с гигиеной. Но все мы испытали испанский стыд, когда училище проверяла Главная военная инспекция, генерал армии И.М. Третьяк главный военный инспектор начал обход учебных корпусов, его пытались повести по маршруту, но он приказал открыть другой вход. Поясняю, один вход во 2 учебный корпус был всегда закрыт, им не пользовались, при входе выяснилось, что он весь загажен и пропитан мочой до 4 этажа. Дальше описывать думаю нет смысла, эту картину видел лично, когда возвращался на кафедру со 2-го батальона.
Это стало возможным, когда начали проверять соблюдение штатной дисциплины, к этому времени, поступивший заочно в ВАФ, Ф. Лушников вернулся в училище и длительное время находился в учебном отделе. Таких нарушений штатной дисциплины было немало, не буду развивать эту тему, как это решалось в других училищах изложу позже.
Новая столовая с 1986 г.
Столовая располагалась на 2-м этаже здания и торцом выходила на штаб, потом после постройки новой столовой туда был переведен батальон подполковника Ф. Лушникова, на мою долю пришлось этот перевод проводить. Как это случилось? Командир 2-го батальона Ф. Лушников, поступал заочно в ВАФ, и на время его поступления и прохождения установочных сборов меня неожиданно назначили и.о. комбата. Скорее всего, для наказания, так как до этого мне, секретарю партийной организации кафедры, передали настоятельную просьбу начальника училища исключить из партии полковника недавно прибывшего на должность старшего преподавателя, за которым тянулся шлейф нарушений в бытность его начальником штаба дивизии. У нас в гарнизоне он попытался напугать директора крупного магазина, тряся бумагой с печатями, которой он запасся по старому месту службы, короче партийное собрание ему объявило «строгий выговор с занесением».
05.12.2014 г.
Все права на материалы сайта защищены! Копирование запрещено. Разрешено для интернет-ресурсов размещение материалов сайта при обязательном условии: активной ссылки с указанием наименования сайта и автора.
